В огороде бузина - страница 4

Джип Артема тоже нигде не возникал, скорее всего внучек укатил в город по срочным прорабским делам, по пути вынашивая план возмездия и подсчитывая свою упущенную выгоду.

– Что будем делать? – Раиска устав сидеть на корточках, вынырнула из зарослей, понимая, что безбашенный Артем уехал, а старик на коляске не столь опасен, ввиду своей ограниченной мобильности

– Увез он Ромика обратно на стройку, – Римма Васильевна выползла из укрытия на четвереньках.

– Целая мафия там орудует, рабочих-нелегалов много, что не так, убьют и в бетон закатают, как в девяностые! – она устало приземлилась на скамейку перед домом противника уже совершенно не таясь.

Райка опустила свой тощий зад рядом, раздумывая о хрупкости женского счастья. Недавно она завидовала похождениям своей подруги, а теперь готова была реветь от жалости к ее судье.

– «Девки, потеряли что? – раздался скрипучий голос с противоположной стороны улицы. – Чего шукаете по кущарям, говорю?»

Полностью выцветшая, до цвета моли в предсмертном полете, старушка в аналогично блеклом пальтишке, вступила в беседу с девками.

– А-то хлопец, который тебя вчера вечером домой притащил пьяненькую, – после этих слов она слабо захихикала, скрипя теперь немного в другой тональности, – побег к речке. Думаю у Лешки-йога теперь отсиживается, больше негде, – добавила она, обращаясь к Римме Васильевне.

Римма Васильевна уселась на лавочку рядом со старушкой: «Баба Вера, – ласково обратилась она к ней, – ты не ничего не путаешь?»

 «Я что, из ума выжила? – возмутилась древняя старуха, рожденная еще в годы первых пятилеток и теперь добивающая девятый десяток пребывания на этом свете. – Хахаль это был твой, Ромка!» – сказала она, прищурив выцветшие глаза с напрочь отсутствующими ресницами.

 «А может он с мужиками уехал? Шныряют тут с утра двое, не наши, это точно, – она доверительно понизила голос, едва размыкая тонкие губы. – Один такой… в шикарном польте…, красивый мужчина…вылитый мой Петро. Машину у поворота поставили, значит, а машина-то большая, как у Федьки-олигарха, а сами, значит, вдоль по улице пошли туда, к магазину».

Она замолчала, ожидая реакции от собеседниц.

«Ну и что? – удивилась Раиса, – Какое нам дело до этих мужиков в польтах?» – сказала она, акцентируя последнее слово.

 «Дура ты была, Раиска, дурой и останешься, из-за этого мужик-то твой с ведром и убег», – Баба Вера громко засмеялась, являя миру удивительным образом хорошо сохранившиеся зубы, совершенно не стыкующиеся с образом завершающей свой жизненный цикл моли.

Раиса вспыхнула, все в поселке знали историю исчезновения ее мужа, много лет назад, Аркадий пошел вечером с ведром на мусорку и исчез навсегда из жизни супруги. Она было открыла уже рот, чтобы возразить зловредной старухе, но ее опередила подруга,

 «Ладно, все, баба Вера, мы побежали», – Римма Васильевна взяла за руку Раису и поспешила к Лешкиному дому.

Баба Вера разочарованно посмотрела им вслед, потом живо завертела головой, внимательно рассматривая хорошо знакомую улицу, ища себе очередное развлечение.

Дом йога Лехи стоял на самом краю поселка. Участок упирался в небольшой лесок с одной стороны, с другой он плавно смыкался с берегом речки, с оставшихся сторон кое-где определялись зачатки забора, ввиду большой занятости хозяина духовными практиками, так и не развившиеся в свой логический замысел.

Женщины подошли к дому с почему-то заколоченной фанерной дверью, возможно в этом был какой-то тайный смысл понятный только посвященным. Длинная Раиса без труда заглядывала в окна жилища, пытаясь определить наличие в нем хоть каких-нибудь признаков жизни и разума. Более низкорослая Римма Васильевна, подставив два кирпича, взгромоздилась на них. В первом же проеме она увидела отчетливо, благо занавески даже не подразумевались дизайном интерьера, тело Лехи в предельно критически закрученной позе.