Читать онлайн Лариса Королева - В ожидании полнолуния. Женский роман с мужскими комментариями

Дизайнер обложки Ольга Якушина

© Лариса Королева, 2023

© Ольга Якушина, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-4498-2969-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«Вас когда-нибудь пытались выбросить с седьмого этажа? Меня однажды пытались. И тогда мою беспутную жизнь спасла бутылка красного вина, которую я вылила себе на голову». Нет, пожалуй, это не слишком важный эпизод, да и несерьёзно как-то для начала…

А, может, так? «Меня зовут Дарья Леденёва. Больше всего на свете я люблю моего сына, секс, и криминальную журналистику». Нет, это слишком декларативно. Можно попробовать начать повествование таким образом: «Сколько себя помню, я всегда пребывала в состоянии влюблённости». Ведь, несмотря на то, что я собралась написать детектив, этот роман всё равно будет о любви. Все на свете романы только о любви – других просто не бывает. Или они мне никогда не попадались.

Случается, судьба круто меняется буквально в одночасье, но чаще человек и сам не может понять, с какого момента всё пошло совсем по-другому, и как при этом изменился он сам. Для меня очередной новый, совершенно особенный, этап жизни начался ранним осенним утром, когда я захлопнула дверцу голубой «Альфа-Ромео», небрежно кинув Антону: «Созвонимся», и вошла в вестибюль двенадцатиэтажного здания, в котором располагается наша контора. Пожилая уборщица в традиционном тёмно-синем халате, опираясь на швабру, проводила меня недоуменным взглядом до самого лифта. Было чему удивляться: не каждый же день журналисты являются на работу в шесть часов утра!

Ясно, что в редакции ещё никого не было, и прежде, чем открыть двери, пришлось изрядно повозиться с ключами. Терпеть не могу эти сейфовские замки: никак не запомнить, в какой последовательности их нужно открывать. Я понимала, что просто с ума сойду, если не посплю хотя бы пару часов, но в тех кабинетах, от которых у меня имелись ключи, не было ни одного дивана. Поспать можно было только на стульях, и я принялась их сдвигать. Ужасно неудобно, конечно, но что поделаешь, если ключи от квартиры моя сестрёнка на этот раз выдала нам с Антоном только до шести утра…

От звука поворачиваемого в общей двери ключа я подскочила так резко, что стулья попадали. Как же, откроете вы дверь с той стороны, если она заперта с этой!

Мой шеф был поражён не меньше уборщицы в холле.

– Доброе утро, – сказал он. – Не ожидал увидеть тебя в восемь утра на работе.

– А сами вы, Андрей Дмитриевич, чего так рано?

– Вообще-то я всегда прихожу в это время, поскольку завожу дочку в школу к первой смене. Но поскольку вы, госпожа Леденёва, сами являетесь не раньше десяти, даже по понедельникам, когда планёрка начинается в девять, то не имеете возможности этого заметить. У тебя была бессонница, Даша?

– Да нет. Просто не ночевала дома.

– Бурная ночь с любимым мужчиной?

– Не с любимым. Но бурная.

– Ты разлюбила Сергея?

– Он тут ни при чём.

Это было новостью. Я так привык к мысли, что они с Сергеем всегда составляли единое целое, что очень сложно было представить её в паре с кем-нибудь другим.

– Наверное, многое выглядит со стороны совсем не так, как есть на самом деле, – задумчиво промолвил Чернов и опустился на стул, который ему предварительно пришлось поднять с пола.

– Наверное, да, – я распахнула окно и уселась на подоконник, обхватив руками колени. – Мне, например, мужчины говорят, что в одежде я выгляжу совсем иначе, чем без оной. Стоит раздеть, как выясняется, что и грудь идеальной формы, и талия тоненькая.

Про крутую попку я умолчала. А вообще я спросонья вечно несу что ни попадя, ибо мозги у меня только через полчаса после первой чашки кофе начинают работать в обычном режиме.

Видит Бог, это была провокация! Нет, ну, надо же! Несёт себе всё, что придёт в голову, и не задумывается, какую это вызовет реакцию. Это мне-то, который вообще всю жизнь содержится в плане секса на голодном пайке, а в последнюю неделю и вовсе без намёка на половую сторону жизни! Или она меня вообще за мужика тут не держит? Нашла подружку!

У меня даже руки затряслись. Не знаю, как я это выдержал. Кажется, такого сильного желания я не испытывал никогда в жизни, даже в дни своей мятежной юности, когда носился со своим членом, как с писаной торбой и вечно не знал, куда бы его пристроить. Я понял, что если не выйду сию же секунду из кабинета, то схвачу её в охапку и начну иметь прямо на компьютерном столе. От изнасилования её спас только вовремя появившийся верстальщик Вадим, тоже ранняя птичка в нашем заведении.

В тот день я очень надеялась, что за мной не приедут, и не придётся тащиться в забытый Богом городок Холмск, в который от Краснодара надо добираться около двух часов на автобусе. Но Людмила появилась, как и обещала, в девять, и мы отправились на автовокзал. Всю дорогу она снова и снова рассказывала мне подробности криминальной истории, которую я уже и так знала почти наизусть.

Людмила была сестрой Светланы Шаповаловой, погибшей полгода назад при странных обстоятельствах. Родные настаивали на том, что женщина не покончила с собой, как следовало из заключения прокуратуры, а была повешена, и требовали возбуждения уголовного дела. Мне предстояло написать об этом материал в очередном номере криминального еженедельника «Судный день», заместителем редактора которого я работаю, кажется, всю свою сознательную жизнь.

Тридцать три, как мне часто приходилось убеждаться на примере своих знакомых, критический возраст, в это время с людьми нередко происходят всяческие коллизии, приводящие к трагическому исходу. Столько же было Светлане Шаповаловой, когда она ушла из жизни. Женщина, которая, по отзывам близких, любила музыку и всё красивое, верила в справедливость и хотела обнять весь мир, однажды слякотной февральской ночью, присев на корточки в грязи меж двух сараев, сунула голову в петлю. После Светланы осталось двое маленьких детей и пухлый том «отказного» материала. Если её убили, то за что? Если сама – почему? Мне предстояло поискать ответы на эти вопросы, либо признать, что они навсегда останутся без ответа.

– Люда, когда ты видела сестру в последний раз? – спросила я, когда мы уселись на потёртые кожаные сидения видавшего виды «Икаруса», выполнявшего рейс по маршруту «Краснодар – Холмск».

– За два дня до своей смерти Светлана позвала меня в гости. Отмечали двадцать третье февраля. Были только мы со Светой, её муж и его товарищ. Вроде всё было нормально: посидели, выпили. Потом мужчины вышли покурить, а Света вдруг как разрыдается! Да так горько, я аж испугалась. «Ты что?» – говорю. А она: «Михаил мне изменил, чуть ли не на моих глазах, да ещё с кем, боже». Я, конечно, стала её утешать. Не такое уж, говорю, это и горе, а то и брось его, не пропадёшь, весь дом и так на тебе держится. Она поуспокоилась немного и говорит: «Как же бросить? Я, кажется, всё же люблю его. Да и проблемы у него сейчас, в нехорошее дело ввязался. Не знаю даже, как его вытащить». Только просила маме ничего не рассказывать. Мама у нас очень болеет, и Света жалела её. Говорила, хватит и того, что ты вечно плачешься ей в жилетку, а я, дескать, сильная. Когда-то давно Света сказала мне: «Вот я умру, а тебе детей моих воспитывать». Я тогда рассердилась на неё: что, мол, за глупости! А вот ведь так и вышло…

Мы шли пешком от автостанции до дома, в котором жили Людмила с родителями и сыном, а теперь – и детьми Светланы, и я думала о том, что обычно приходит в голову по приезде в такие городки: какая же здесь тоска! Не от этой ли беспросветности люди спиваются, совершают преступления, лезут в петлю или поедом едят своих близких, которым не менее тоскливо, чем им самим?

Мы беседовали с матерью Людмилы, а в комнату то и дело заглядывала светленькая девочка лет семи, любопытничала. Это она нашла рано утром свою мать в петле неподалёку от уличного туалета.

– Света с мужем познакомилась в Тынде, он там работал, а она приезжала в командировки, – рассказывала Ольга Степановна. – Привезла его сюда, поселились в старой бабушкиной хате. Сначала всё вроде было у них хорошо, Стёпка родился, Леночка… Но по хозяйству муж Свете почти не помогал. Если надо огород вспахать или забор поправить – приходили мы с отцом, а Михаил всё больше отлёживался, ни воду в дом не провёл, ни с ремонтом не спешил. Света завела большое хозяйство, десять коров держала, хотела заработать, построить новый дом. Фантазёрка была, весь мир хотела переделать, чтобы всем хорошо жилось. Молоко всегда продавала дешевле других, а что не продаст – так раздавала…

Это всё понятно. Для матери родная дочь, а тем паче трагически погибшая, самая лучшая. Плохо о ней здесь не вспомнят, и я не перебивала из уважения к чужому горю. Мне предстояло в долгих рассказах о Светлане по крупицам выбрать главное и выстроить хронологию последних дней её жизни.

Итак, в последние месяцы Михаил много пил. В пьянке становился буйным. На дне рождения тёщи приревновал Светлану к пятнадцатилетнему племяннику, с которым она танцевала, кинулся в драку, опрокинул стол, пробил её головой оконное стекло, кричал, что всех убьёт. Его тогда с трудом совместными усилиями утихомирили. Несколько раз Светлана прибегала к родителям босиком по снегу, как-то сказала: «Эх, мама, сколько раз я у него и под ножом, и под топором бывала»!

В последний вечер перед её гибелью в дом деда прибежал восьмилетний Стёпка: «Пойдёмте скорее, папа маму бьёт». Родители побежали. Сцену они застали весьма неприглядную. Михаил толкнул Светлану с такой силой, что она перелетела через низенький заборчик, а когда поднялась на ноги, он стал бросаться на неё с криком: «Отдай заявление, гадина, я всё равно его найду»! Михаила тёща с тестем увели к себе, долго отпаивали на кухне чаем, уговаривали, пытались выяснить, что произошло. Он отмалчивался, сказал лишь, что, мол, жена вздумала, заявления на мужа в милицию писать. Потом пришла Светлана и забрала его, обещала, что всё будет хорошо. Живой её родители больше не увидели. Наутро прибежал Стёпка с криком: «Мама повесилась»!

Светлана сидела на корточках меж двух сарайчиков, мать даже не сразу заметила петлю. Позже, когда приехала милиция, и Светлану положили на землю, Ольга Степановна разжимала сжатые в кулаки пальцы дочери. Медик по образованию, мать тогда ещё подумала, что при асфиксии не бывает судорожно сжатых рук. В доме был беспорядок, мусорное ведро – полное битой посуды, холодильник сдвинут, вещи из шкафа разбросаны по дивану и креслам, словно кто-то проводил в квартире беспорядочный обыск.

Светлану увезли в морг. Михаил рассказал, что в два часа ночи к нему из соседнего села приехал знакомый за таблеткой от головной боли, и Михаил собирался уехать с ним, а Светлана бежала следом, просила вернуться, говорила, что он едет к другой женщине, а потом вроде пригрозила: «Ты ещё пожалеешь».

Вернулся Михаил, по его словам, утром. И тут начали возникать вопросы. (У родственников погибшей, но не у сотрудников милиции). Почему Михаил сразу же не стал искать жену, почему его не удивило мычание недоеных коров, почему труп заметила дочка, а не он, ходивший по огороду в тех местах, откуда тело хорошо просматривалось? Проклятых «почему» прибавлялось с каждым днём.

За несколько дней до смерти, как рассказали соседи, Светлана бегала по домам и просила взаймы, хотя деньги у них обычно водились. Почему не попросила у матери? Возникло предположение, что Михаил влип в какую-то историю, и Светлана хотела выручить его, не ставя в известность родителей.