В конце сентября позвонила бывшая жена.
– Привет! Алиса тебе уже сказала?
– Что именно? – притворился он. «Какая умная у меня дочка. Ни одного лишнего слова маме». О том, что Алису зачислили в Пармский университет, дочка ему уже сообщила. «Я скоро смогу отправить тебе сто тысяч долларов, – сказал он. – Сходи в местный банк, открой счёт».
– Твоя дочь теперь учится в Италии.
– Очень хорошо, – сказал он. – Я позвоню ей по скайпу.
– Я поднакопила для неё деньги, дала перед отъездом, – сказала бывшая жена. – Я могу надеяться на твоё финансовое участие?
– Разумеется. Чем смогу, – сказал он. – Извини, мне звонят в дверь.
Юля вышла из ванны.
– С кем болтаешь?
– Из магазина звонили. Я же мебель выставил на продажу.
– Серьёзно готовишься, – сказала Юля. – Дай мне сигарету. Я подумала. Ты, конечно, гад, и в этой истории с гарантийным обязательством института очень сильно меня подставишь. Но если ты отдашь мне пятьдесят тысяч долларов, я переживу.
– Отдам, – сказал он.
– На тот случай, если вдруг забудешь отдать, предлагаю твою квартиру переоформить на мою троюродную сестру. Чтобы я была спокойна.
– Что за сестра? – спросил он.
– Хорошая сестра, – сказала Юля. – Наташей зовут. Живёт во Владимире. Не против перебраться в Москву.
– Как из себя? – сказал он.
– Я тебя умоляю, – сказала Юля. – Давай без хохмочек. Отдашь деньги, она квартиру вернёт обратно. Хотя, если ты собрался «в бега», лучше, чтобы квартира числилась на ней. Она сохранит, не волнуйся.
– Я не волнуюсь, – сказал он. – Я тебе верю.
– Вызывать Наташу в Москву? – спросила Юля.
– Вызывай.
– У меня к тебе большая просьба, – сказала Юля. – Не тащи её в койку, во всяком случае, у меня на глазах.
– Ну, что ж, – произнёс брокер, – двести тридцать тысяч вам, двести тридцать тысяч мне. Поровну. Пересчитывать будете?
– Нет, – сказал он. – Верю на слово.
– Уезжать советую через Белоруссию. Через их таможню слона в корзине провести можно.
– Я так и планировал, – ответил он. – Рад был сотрудничеству…
– Скажите, – перебил его брокер, – почему вы так уверены, что произойдёт революция?
– Всё просто. Точка невозврата пройдена давно, ещё в семнадцатом году. Потом был обманчивый регресс, Сталин не придумал ничего разумнее, как создать рабовладельческое государство с технократическим уклоном. Все последующие правители тиранами быть не хотели, да и не могли. В шестидесятые обнаружилась волшебная палочка-выручалочка, которая абсолютно соответствовала самой потаённой из национальных идей: грей себе бока на печи, а нефть течёт ручейком в богатые страны. Это тотальное распиздяйство привело к беспрецедентному раскачиванию системы, а затем, при демократической власти, к столь же оголтелому воровству. Ты лучше меня знаешь: в наши дни воровать выгоднее, чем работать. И страха уж нет, слишком долго нас пугали. В общем, налицо бессмертное ленинское определение революционной ситуации: верхи не могут, низы не хотят. Дальше только одно – взрыв.
– Грустная перспектива, – сказал брокер. – Если вы правы, конечно. Я люблю Москву, хоть и родом из Пскова.
– Возможно, именно сейчас начинают вырисовываться границы нового русского государства, – сказал он. – Думаю, что оно будет совсем другим. И в географии: пройдёт неширокой полосой от Баренцева моря к Чёрному, и в умах и настроениях людей. Думаю, что жители этой страны будут более прагматичными и ответственными в своих поступках. А, может быть, и нет. Я, со своими тараканами, остаюсь в прежней жизни, заполненной ложью, грязью и острым ощущением бессмысленности существования. Я остаюсь наедине с собой. Буду сидеть на берегу моря, смотреть на блики на воде и не слышать выстрелов.
