ПАРКИНСОН. Ах, как вы правы! Из-за этой резаной бумаги отвратительно зеленого цвета люди лишаются самого главного – солнца, моря, благодарного женского шепота…
АНДРЕЙ. Точно!
ПАРКИНСОН. Тяжелая у вас жизнь.
АНДРЕЙ. Надоело. Живут же люди как-то и без бизнеса!
ПАРКИНСОН. Без бизнеса люди и живут…
АНДРЕЙ. Ладно, возьму плавки…
ПАРКИНСОН. Погодите! А как же обмен?
АНДРЕЙ. Сколько вы хотите поменять?
ПАРКИНСОН. Вот… (Отсчитывает из кассы несколько бумажек.)
АНДРЕЙ. Разве это крупная сумма!
Открывает кейс, полный долларов, берет несколько купюр и протягивает Паркинсону. Тот с изумлением смотрит на груду долларов.
ПАРКИНСОН. Боже! Сколько же это будет в серебряных тетрадрахмах!
АНДРЕЙ. А бес его знает.
Андрей решительно направляется к лестнице. Паркинсон хватается за голову. Вдруг появляется ДАША. Увидев Андрея, замирает.
ДАША. Я пробовала бросить камень, но он подпрыгнул всего один раз. Андрю-юша! (Бросается к нему.) Ты жив, жив! Слава богу…
АНДРЕЙ. Волчатова убили.
ДАША. Я чуть не с ума не сошла! Я думала, мы больше никогда не увидимся… Никогда!
АНДРЕЙ (отстраняя ее). Но ты же вчера мне говорила…
ДАША. Это было вчера! А сегодня все по-другому. По-другому! Потому что ты жив! Я не спала всю ночь…
АНДРЕЙ. Конечно, я понимаю: медовый месяц…
ДАША. Ничего ты не понимаешь. Господин Паркинсон, где мой муж?
ПАРКИНСОН. Гуляет.
ДАША. В каком смысле?
ПАРКИНСОН. Вдоль берега. С вдовой господина Петрова.
АНДРЕЙ. Не понял? С какой еще вдовой?
ПАРКИНСОН. С вашей. Мадам Петрова уже и не верила, что вы вернетесь. Поэтому сочла себя вдовой, а поскольку она пока еще не знает, что вы живы, то продолжает считать себя вдовой и, таким образом, ваш супруг, мадам Сидорова, гуляет с вдовой господина Петрова. Вдоль берега.
ДАША. Вот и хорошо, что вдоль берега. Дайте ключ!
ПАРКИНСОН. Пожалуйста! Но вы хорошо обдумали этот шаг?
ДАША. Я не могу думать сейчас… (Шепчет Андрею.) Приходи через две минуты… Незаметно.
Даша поднимается по лестнице. Андрей смотрит на часы.
ПАРКИНСОН. Я бы посоветовал вам вложить деньги в недвижимость.
АНДРЕЙ. Угу.
ПАРКИНСОН. Тут недалеко продается очень миленькая вилла.
АНДРЕЙ. Угу.
ПАРКИНСОН. Садитесь в автомобиль – и через пять минут вы там.
АНДРЕЙ. Через две минуты
ПАРКИНСОН. Нет, через пять…
АНДРЕЙ. Через две минуты. Незаметно!
Забыв чемоданчик в рецепции, с грохотом взлетает по лестнице.
ПАРКИНСОН (глядя ему вслед). О Афродита, соединяющая!
Сцена пятая
Сцена представляет собой два номера, разделенные перегородкой. Шторы плотно задернуты. Темно. В одном из номеров зажигается свет. В постели Нина и Олег. По всему видно, что любовь только закончилась.
НИНА. Ну и как?
ОЛЕГ. Странное ощущение! Словно через несколько лет вернулся в город, где когда-то жил. Идешь по улице и вспоминаешь: вот пожарная каланча, вот школа, вот деревья… А главное – запахи, их никогда не забываешь. И все-таки город уже другой…
НИНА. Лучше или хуже?
ОЛЕГ. Другой. Как говорили древние, нельзя дважды войти в одну и ту же женщину, ибо женщина, ложащаяся с тобой, и женщина, встающая от тебя, это две разные женщины…
НИНА. Записать?
ОЛЕГ. Запиши.
НИНА (берет с тумбочки блокнот, пишет). «…разные женщины». Кстати, у твоей жены плохой почерк.
ОЛЕГ. Не надо. Даша очень хорошая! Ты знаешь, мне кажется, она уже достаточно наказана. Я, пожалуй, пойду. А то как-то неудобно получается…
НИНА. Иди, если хочешь, чтобы она испортила тебе жизнь.
