В паутине фальшивой жизни - страница 14

– Ты не помнишь – продолжил он свой рассказ – скорее всего не помнишь, я по голосу понимаю сколько кому примерно. В сороковых у меня был свой бар, знаешь. Тогда еще это было по-настоящему, люди смеялись, кричали и били другу другу морды. А сейчас что, тишина, да и только. Времена меняются, меняются и нравы. Как оказалось, и люди меняются тоже – кхе кхе – а сначала я думал, что они никогда не смогут измениться. Но я был неправ. Очень даже могут, даже если не хотят – кхе кхе.

Он поставил бутылку с абсентом на край барной стойки и повернулся спиной к Никсу, чтобы что-то достать с полки.

Никс видел, что этот «роб» уже не свеж. Это было заметно по его движениям и голосу.

«Скоро его планомерно отправят на свалку жизни – Никс выругался про себя и снова вспомнил своих родителей – надо обязательно зайти к ним в гости».

Он терпеть не мог «Спецстар». Помимо простых людей, которые были списаны, подобно старой ненужной электронной рухляди, там были и такие личности, у которых явно с головой были проблемы. Все они находились в одной большой тюрьме, вынужденные каждый день запихивать в себя «наники» и продолжать «радоваться каждому дню».

Никс вздрогнул, когда рядом с ним оказалась Лафи. Он поднял глаза, до этого смотревшие на «роба-бармена» и уставился, как бы проходя сквозь невидимый барьер, на Лафи. Плохие мысли о прошлой жизни, о «Спецстаре», о всех недоразумениях, терзавших его сейчас, вмиг улетучились вместе со словами.

Он ловил ртом воздух, пытаясь что-то сказать:

– Ты все-таки решила прийти?

– Была неподалеку, решила заглянуть – пропела Лафи – думала, если не увижу тебя поблизости, то уйду. Увидела твое имя на табло и поняла, что это ты сидишь тут.

– Садись, что будешь? – отодвинув стул перед ней, предложил выпить Никс.

– Пожалуй, Кампари.

– Кампари можно? – поинтересовался Никс у бармена.

А тот уже вовсю пересиливал свою старость и доставал бутылку с необходимой жидкостью в ней.

– Так что же, надолго в наши края? – Лафи сама начала беседу.

– Нет… точнее не думаю, что надолго, но хотелось бы остаться, довольно неплохой город.

– Розекс-то неплохой? – она хмыкнула – да обычный серый непримечательный мегалополис. Если бы была возможность выбирать, на чем бы ты остановился – на незаметном существовании в таком месте, как этот или ярком и увлекательном путешествии по безжизненной пустыне?

Ее глаза немного округлились от выпитого «желе». Никс увидел в них жизнь. Жизнь в бездушной машине. Но тем не менее никогда он подобного ни у кого в глазах больше не наблюдал. Возможно отблеск света придавал им такой реалистичный вид.

Никс немного промедлил перед ответом:

– Пожалуй я остановлюсь на безжизненной пустыне, хотя честно сказать никогда не представлял себе, как возможно там выжить. Здесь есть все, что нужно для существования, а там нет ничего, я даже живой травинки не видел, только сухую. И эта полынь – он указал на свой бокал – и та не настоящая. Выращена в какой-то теплице и превращена в гибрид.

– Откуда ты знаешь, если никогда не видел своими глазами? – Лафи выдавила некое подобие улыбки и отхлебнула свой Кампари.

«И правда, как можно утверждать о том, чего по-настоящему не видел? – подумал Никс».

Последний раз яркие цвета были в его сознании, когда он был еще очень мал. Живая не переведенная электроникой цветопередача отложилась в памяти и оставалась белом пятном на черном фоне. Живя у себя в «боксе» Никс и света нормального не замечал, не говоря уже за что-то большее.