Ретен тоже прикрыл глаза: суматошная ночь явно давала о себе знать, и уже через пяток минут начал сонно посапывать, деликатно привалившись к ее плечу. Она пару раз дернулась и… смирилась. Ничего страшного по большому счету. Ну умаялся человек, имеет право. Их же, между прочим, вчера и вытаскивая.
Пролистав новости и больше не найдя для себя ничего интересного, Лаис отложила газету и начала искоса изучать профиль соседа, четко прорисованный на фоне окна. «Нет, вчера она явно ошиблась, пытаясь определить его возраст. Двадцать с чем-то и даже тридцать быть ему никак не может. Скорее уж тридцать пять, если прикинуть логически. Он только в бегах уже десять лет, но до этого должен был сколько-то работать с Вараном – не меньше пяти, вероятно. А окончил он свою Шант Эли примерно двадцатилетним… Так что да, тридцать пять, не меньше. Но выглядит много моложе. Ресс, что с него возьмешь. Поговаривают, они вообще не стареют, хотя это полная чушь. Стареют, конечно. Просто медленнее».
На очередном повороте Ретен не удержался и с трогательно сонным, каким-то детским вздохом положил голову ей на плечо. Она тоже вздохнула, но обреченно, и оставила все как есть. А через минуту не выдержала и осторожно потрогала его волосы, оказавшиеся в буквальном смысле под рукой: сделать это ей хотелось давно.
Ощущения оказались… интересными, гладкие и тяжелые пряди прохладными ручейками пробежали сквозь пальцы. Лаис внимательно глянула на спящего, убедилась, что просыпаться тот не планирует, и повторила опыт. А потом еще разок. «Да, на ощупь просто потрясающе. Вот бы еще посмотреть на их настоящий цвет…»
И только Пепел сквозь полусомкнутые ресницы видел, как ресс едва заметно дернул уголком рта в улыбке, тут же снова притворяясь спящим.
К знаменитому борделю мамы Луры они подъехали где-то через полчаса.
– Может, подождешь нас здесь? – с некоторым сомнением глянул на Лаис Ретен.
– Ага, а нюх свой мне тебе одолжить? Или Дари? Пошли уже, видела я бордели и до этого. – И первой шагнула к характерно украшенной двери.
Мужик, исполнявший роль охраны на входе, дернулся было наперерез столь странной компании, но, оценив разворот плеч Ретена, выпирающую из-под сюртука кобуру и, самое главное, решительный блеск у того в глазах, вдруг передумал и без единого слова позволил им пройти в гостиную.
– Привет, мама Лура, – прямо с порога проорал Пепел. – Как дела, как девочки? Здоровы ли?
– Твою ж… – приподнялась из-за изящного столика гораздо менее изящная брюнетка в кричащем пунцовом платье. – Вот ведь засранец! Так и знала, что все с тобой будет в порядке.
– Ладно, можешь меня расцеловать, – царственно разрешил Пепел, – но потом нужно поговорить. Идем в контору.
И первым подскочил к малозаметной, скрытой обивкой двери в одной из стен.
– Я тебе сейчас по шее накостыляю! – откликнулась маман. – Вместо разговоров. Неужто раньше не мог объявиться? Или тебе на мои нервы совсем плевать?
– Лура, у тебя нервов отродясь не было, не примазывайся. Но я рад, что даже без них ты сумела за меня поволноваться. – И, сменив тон, продолжил уже серьезно: – Пойдем. В самом деле есть разговор.
Та сделала незаметный знак, отпуская охрану, бросила короткий взгляд на тех, с кем мальчишка пришел, и вытащила из ящика своего стола звякнувшую связку.
– Ну пойдем, раз так, – бренча ключами, приоткрыла она дверь конторы, пропуская гостей вперед. – Поговорим. Догадываюсь даже о чем.
