В петле из колец - страница 21

Так было и с Джуном: он постепенно стал брать Галвестон наглостью. В апреле 1930 года он закончил строительство элитного прибрежного района на краю Красного кольца – там, где Мариус отправлял «переваренных» в последний путь. Для федералов это было сильнейшим ударом. Во-первых, Джун все дальше уходил в статус законопослушного бизнесмена и мецената. Во-вторых, очередной виток публичного успеха Джуна без единого доказательства его причастности к контрабанде рома в очередной раз бил по репутации самого Бюро.

Но самым страшным ударом по длящемуся уже несколько лет расследованию был приход в Галвестон новой силы со своим лобби и связями во всех высших кругах застройщиков. Они без каких-либо просьб или намеков, всего через три месяца и пару земельных уступок от Джуна смогли остановить финансирование федералов, работавших в Галвестоне. Из всей команды в городе оставили двух человек, просто чтобы наблюдать и сообщать. Поселили их в качестве издевки в начале Черного кольца к «приемным», между притоном и борделем-отелем «Утренняя звезда», откуда агенты каждый день были вынуждены выдвигаться в Красное кольцо под присмотром и Черных, и Красных. Конечно, это не остановило контрабанду алкоголя, она все еще служила основным источником дохода для Красного кольца, но это был тот самый ход на три шага вперед, ведь сухой закон не продлится вечно.

С каждым успехом Джуна неизменно подстегивал страх все потерять, поэтому никто так не ценил свои связи и людей, как он. Джун стал не только списывать долги, но и платить мэру и сенаторам из Остина. Он поднял оплату галлеям и мундирам настолько, что даже теоретический подкуп мог стоить конкурентам неоправданно дорого.

Джун не относился к Красному кольцу как к преступной группировке с прикормленными копами по соседству. В мыслях он возглавлял корпорацию, видел себя Рокфеллером, но не присосавшимся к земле и качающим одно и то же, а создающим что-то новое до того, как это придет в голову другим. Поэтому в Красном кольце не было никакой атрибутики банд, свойственной приемным или Зеленому кольцу. Не было символизма и традиций, присущих обычным преступникам. Не было никаких отличительных знаков, обрядов посвящения и даже кличек, потому что клички, по мнению Джуна, давали только псам. Исключением были тезки или галлеи с припиской «Младший» в конце, если на Джуна работали и отец, и сын.

В финансовую безопасность Джун тоже вложился полноценно, не пожалев ни денег, ни времени. Информацию о сделках и выплатах мундирам, мэру и сенаторам Джун распределял между многочисленными бухгалтерами, а информацию о ставках и должниках – между букмекерами. По задумке Джуна, каждый бухгалтер или букмекер владел только частью информации, за которую можно было разве что арестовать пару копов или закрыть пару подпольных баров. По отдельности каждый бухгалтер не представлял никакой ценности. И самое важное – никто из бухгалтеров не знал друг друга и никогда не встречался. Только Джун имел каталог, с помощью которого можно было ориентироваться по этим документам, собрав их вместе.

Джун вызывал каждого бухгалтера по отдельности. У каждого из них были дни, когда они могли посещать бары Джуна и, соответственно, получать и сдавать документы. Наказания за нарушение расписания были жестокими и часто одноразовыми. Всю схему удавалось держать в секрете не только из-за хорошей оплаты, но и из-за страха самих бухгалтеров, ведь зачастую эта «должность» назначалась не по собственному желанию. Отказаться от нее, как и попасться или продать документы кому-либо, имело высокую степень вероятности стать предвестником поездки в багажнике «Роллс-Ройса» Мариуса.