В петле из колец - страница 28

Прошлых владельцев, как и то, чем они торговали, вычеркнули из памяти и документов довольно быстро. Сейчас это были магазины автозапчастей с небольшим и редко обновляемым ассортиментом, но с катастрофически высокой прибылью. Джун превратил все три помещения в целую систему. Оба магазина использовались как склад алкоголя и как запасной выход из «Небосвода».

Центральное помещение официально выделили под гостиницу с номерами только на втором этаже. Лобби с барными стойками и сценой, а также отсутствие по документам третьего этажа ожидаемо не вызвали ни у кого вопросов при регистрации собственности на имя Генри Джунипера. Третий этаж изначально выделили элитным девочкам для работы с важными клиентами, но сейчас весь этаж занимал Джун, а всех гостей стали обслуживать этажом ниже, поставив охрану на каждой лестнице.

Из единственного безалкогольного угла «Небосвода», что ближе к выходу, тянулась огромная сцена в виде овала. Она была на небольшом возвышении, поэтому туда любили залезать изрядно развеселившиеся посетители, чтобы потанцевать или показать бессменной Люсинде и ее ребятам, как надо петь.

Для Джуна «Небосвод» на момент покупки и ремонта был вершиной достижений, памятником победы его и Красного кольца, где он впервые смог развернуться на полную.

Джун хотел, чтобы и через годы «Небосвод» заставлял открывать рот всех впервые попавших в него. Не мечтая о своих будущих проектах с десятью этажами и семью нулями, Джун вложился в «Небосвод» по-крупному. А вершиной хорошего вкуса и дороговизны в Галвестоне было что-то привезенное из-за границы, что-то редкое, что-то с историей. Так Джун выбрал для себя красное дерево. Оно было везде: на полу, на стенах, на барных стойках и даже на стенах уборных.

На полу был выложен узор лилии, взятый с гербов французских аристократов. Смотрелось это очень красиво и заставляло открывать рот от удивления тех, кто входил в «Небосвод», смотря под ноги. Для тех, кто смотрел выше, был приготовлен хрустальный ансамбль из пяти люстр с одной огромной в центре, освещающей частично сцену и весь танцпол. Все люстры висели на фоне белоснежного потолка, который, если присмотреться, оказывался фреской с облаками и едва проступающим голубым небом на фоне горного пика.

Кроме огромных барных стоек из канадского дуба со вставками из красного дерева и десятка дешевых столиков, выделяющихся на фоне стен и пола своей дешевизной, мебели как таковой на первом этаже не было. Стены выше деревянных вставок украсили светло-синими итальянскими обоями и картинами с изображениями греческих и римских божеств. Никто толком не знал и не понимал разницы между богами, кто-то вообще думал, что это все нарисовал Джун, но благодаря подписям под каждой картиной посетители хорошо ориентировались в помещении.

Столики были под Зевсом, небольшая гардеробная – около Деметры. Первый бар – около Геракла, второй – за Нептуном, третий – возле Ареса. За сценой висела картина с Аполлоном.

В комнате у портрета Афродиты обслуживалась только элитная публика, попасть туда мечтали как все постояльцы, так и сами девочки. Около портрета Минервы, наоборот, обслуживались только дешевые клиенты, на которых особо не удавалось разжиться. Между Афиной и Афродитой располагалась очень редко используемая комната с Ювентой, она предназначалась для таких утех, после которых грешники должны были гореть особенно ярко, с головой в собственной заднице и питаясь собственными яйцами.