Бронзовая кожа плотно обтягивала безупречную костную структуру, от которой пришел бы в восторг сам Микеланджело. Решительный подбородок. Твердо сжатый чувственный рот. Глаза скорее черные, чем темно-карие. Выдающийся с горбинкой нос. Красота скорее властная, чем классическая. И черные как смоль волосы. Очень мягкие.
Воспоминания нахлынули на нее. Дрожь в ее руках перешла в тремор. Сердце бешено стучало. Похищение, выстрелы.
Глаза щипало от слез. Тем не менее Тори постаралась сдержаться.
На лице мужчины не было видно никаких шрамов. Серый приталенный костюм мог достойно конкурировать с любым костюмом из дорогого гардероба ее отца. Белая рубашка подчеркивала загорелую кожу. Вязаный шелковый галстук добавлял нотку городской искушенности.
Но… этого просто не могло быть!
– Я думала, тебя убили.
Собственный голос показался Тори чужим, хриплым и невнятным. Но мужчина все понял.
– Да, это многое объясняет.
Его голос! Такой глубокий и бархатный. До этого Тори слышала только его шепот. Они оба старались говорить тихо, чтобы не привлечь внимание бандитов.
– Это ты?
Тори хотелось прикоснуться к нему, удостовериться, что это не мираж. Но все в ней словно окаменело.
– Это я, Тори.
Ашраф смотрел на поднятое к нему лицо.
Он вспомнил момент, когда узнал, что она жива. Жива и в безопасности. Облегчение было таким сильным, что на мгновение ему стало трудно дышать.
Он был готов к этой встрече, и все же реальность превзошла его ожидания.
Возможно, дело было в ее глазах. Ашраф всегда думал, какого они цвета? Теперь он знал. Светло-голубого. Цвета одного маленького скромного цветка, растущего в горных долинах Зе-Альде.
Их взгляды встретились.
Ашраф восхищался Тори. Она была смелой и сильной и умела скрывать свой страх. Тогда он нашел комфорт и забвение в ее гибком теле.
Но сейчас он никак не мог ожидать такой сильной реакции.
Ашраф заметил, как участился его пульс. Ему хотелось прикоснуться к ней. И не только прикоснуться. Ему хотелось…
Он засунул руки в карманы и отступил в сторону.
Она моргнула, ее рот приоткрылся, словно ей не хватало воздуха.
– Тебе нужно сесть, – сказал Ашраф и выдвинул для нее стул. И не мог не отметить, что даже в таком состоянии в ее движениях была какая-то особая грация. Раньше он думал, что, возможно, приукрасил свои воспоминания, наградив ее качествами, которыми она не обладала. Что его чувство вины превратило ее в нечто более удивительное и прекрасное, чем она была на самом деле.
Тори была такой же, как на фотографии, которую послал ему агент. И в то же время…
Овальное лицо с правильными чертами. Красивые губы. И эти изумительные глаза. Даже легкий налет усталости, казалось, придавал ей какую-то особую прелесть. Светлые, почти платиновые волосы были подняты вверх, оставляя лицо открытым. Ее красоту нельзя было назвать классической, и в то же время ни один мужчина не мог бы удержаться, чтобы не бросить на нее еще один взгляд.
Его пульс тут же участился.
На секунду взгляд Ашрафа задержался на ее груди, быстро поднимающейся и опадающей под белой блузкой. Она казалась пышнее, чем он это помнил…
– Можешь ли ты сесть, а не нависать надо мной, как скала?
Ашраф улыбнулся. Да, это была та самая женщина. Насмешливая и упрямая. Как ему повезло, что в ту ночь он не оказался в компании какой-нибудь истерички.
Он подтянул к себе стул и сел напротив.
– Ты и в самом деле настоящий…
