Я отрываюсь от девчонки, когда у самого заканчивается воздух.
Она сбивчиво дышит, часто хлопает ресницами и, неожиданно для нас обоих, не пытается убрать руки, которые я сам же туда и закинул, с моих плеч. Я готов был смириться с парочкой глубоких царапин в подарок, но эта прелесть опять удивляет меня – зарывается своими пальчиками в волосы и перебирает их на затылке, пока я взглядом исследую ее лицо.
И, по-моему, все ее «нет» бесследно исчезли.
7. Шестая глава. Ева
Я – открытая книга.
Этот мужчина с легкостью переворачивает страничку за страничкой, ему даже не нужно вчитываться, чтобы понять заложенный в строки смысл.
И мне, на самом деле, очень сложно это признать, потому что я внезапно не хочу в его глазах быть настолько простой и поверхностной. Я не хочу давать ему повод думать, что меня достаточно поманить одним пальцем и перед ним окажется согласная на всё овечка.
Я не позволяю делать такое первому встречному. Никогда не позволяла. А сейчас мне хочется самой просить еще.
Но приходится сжимать зубы и возвращать остатки разума на положенное им место.
– Отойди, пожалуйста, и больше не прикасайся ко мне. Я надеюсь, что ты все-таки способен на мужские поступки. И когда девушка несколько раз говорит «нет» – неплохо бы уважать её личные границы, а не биться напролом, – я быстро выпутала пальцы из его волос и сделала вид, что они там оказались совершенно случайно под воздействием каких-то неведомых космических сил.
– Я, солнышко, способен уловить твердое «нет», когда в нем действительно заложен смысл несогласия. Ты же из-за каких-то своих предрассудков пытаешься меня оттолкнуть, потому что боишься осуждения людей, которых здесь даже нет. Вся такая правильная, приличная девочка, которой вбили в голову нормы поведения, и теперь она напугана перспективой шагнуть в сторону, – он усмехается и убирает руки, только вот выдохнуть я все равно не могу, потому что, пусть он меня больше и не касается, я до сих пор ощущаю напор его рук.
Ощущаю так, будто на коже после его пальцев остались пылающие болезненные ожоги, которые будут сходить еще несколько дней.
Завтра утром я проснусь с ними на коже, и мне будет невероятно сложно не вспоминать об этом мужчине.
– Шагнуть в сторону – значит отдаться первому встречному на грязном комоде? – спрашиваю с вызовом.
– Он чистый. Здесь за этим следят, мы не в дешевом притоне.
Мне не нравятся его попытки разрушить мой привычный мир, но я продолжаю смотреть в глубину его глаз и искать в них то, что притягивает к этому мужчине с магнетической харизмой. У него подвешен язык, но этого недостаточно для постоянных волн из мурашек.
Наши непродолжительные отношения напоминают день сурка, когда он ловит меня, я отталкиваю, а потом вновь оказываюсь в кольце его притяжения, и я судорожно пытаюсь вспомнить все сцены из фильмов, когда герою удавалось разорвать эту загадочную цепь.
Кажется, всегда достаточно сделать что-то несвойственное для тебя, поэтому я толкаю его в грудь, спрыгиваю с комода и быстро, стараясь скрыть всё лишнее от чужих глаз, стягиваю с себя белье, которое теперь болтается на указательном пальце правой руки.
Я сошла с ума? Кто внутри заставляет меня поступать настолько нетипично?
– Меняю на ключ, – говорю слишком быстро, чтобы нельзя было по голосу уловить мою легкую панику от абсолютно нехарактерного для меня поведения.
Почему-то ощущение, что я успела вытащить ногу из капкана до того, как железные резные путы успели отхватить мне ногу по щиколотку.
