Тот день тоже был такой же жаркий, как сегодняшний,– вспомнила Катрина. Дети-сироты с «доброй» воспитательницей гуляли по уличному проспекту, идя парами. Вернее, прогулкой это нельзя было назвать, так как дети ни на шаг не отходили от своего воспитателя. Катрина помнила, как она смотрела жадными глазами на родителей, играющих со своими маленькими детишками. Как ей тогда хотелось быть на месте, тех детей, которые капризничали и плакали, а их родители покупали им за это всякие разные сладости, играли с ними и были такими счастливыми. Она никогда не думала о своих родителях, живя в детском доме, а когда Алекс забрала ее с этого «милого» места, у Катрины и вовсе заполнилась эта пустота любовью Алекс.
Все произошло именно на этой улице, прямо возле этого магазина, где когда-то маленькая Кати остановилась, чтобы полюбоваться большой и красивой куклой в витрине магазина. Но тот день и ту куклу Катрина никогда не забывала. Это был самый счастливый день в ее жизни…
Другая девочка даже и не взглянула бы на такую куклу, но для Кати это была самая чудесная кукла, ведь там, где она жила, такого не было. Стоя возле витрины, Кати плакала, а кто-то грубо тянул ее за рукав.
– Пошли, негодница! Я тебе что сказала, – кричал хриплый и грубый голос на девочку, тянув ее в группу других детей.
– Я хочу куклу… Я хочу эту куклу, – тихо шептала детскими умоляющими губками маленькая Кати, вырываясь из лап своей воспитательницы.
– Я тебе покажу куклу, – ворчала женщина, сдавливая в своей огромной руке маленькую ладошку беззащитной пятилетней девочки, – ты таких получишь от меня кукол «дома», что тебе больше не захочется ничего!
– Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, – умоляла Кати, сложив свои маленькие ручки на груди и глядя преданно в глаза женщины, которой вовсе не было дела ни до нее, ни до какой-то куклы.
–Ты, маленькая мерзавка, – воспитательница уже хотела замахнуться на маленькую Кати, как кто-то, подойдя незаметно за спиной женщины, схватил ее мощную толстую руку.
Женщина резко обернулась и увидела перед собой молодую особу лет семнадцати, которая крепко держала ее огромную руку.
Наряд девушки ее даже ничем ни смутил, а даже как-то рассмешил. Не смотря на то, что солнечные лучи пробирались до костей и было не только невыносимо носить одежду, было жарко всему телу, которое, казалось, вот-вот расплавиться. Перед женщиной стояла ужасно вызывающе одетая и накрашенная девица, на которой, кроме боевого раскраса на лице, была короткая юбка, чуть закрывающая попу, и кофточка, если, конечно, можно было так ее назвать. На кофточке был вырез, из которого можно было увидеть полную и красивую грудь. Высокий каблук на туфлях придавал девушке большой рост, хотя та и не была меленькой. Оглядев девушку с ног до головы, женщина вырвала свою руку и с отвращением произнесла:
– Иди куда шла, «работа», наверное, у тебя «кипит», непочатый край?! В таком наряде, днем не спрячешься, иди отсюда, проститутка, а то такие, как ты, понарожают сначала, а потом ходят только защищают, – грязно выругавшись, женщина плюнула в сторону девицы.
– Мамаш, а что дите не твое, что ли? – не обращая никакого внимания на реплики женщины, спросила раскрашенная девица.
– Ха! Еще бы оно было мое, их вон сколько у меня, – с пренебрежением произнесла женщина, указав пальцем на группу малышей. – А тебе что понадобилось? Заступиться что ли хотела? Нашлась, мать Тереза! – с усмешкой в голосе сказала она.
