Молча развернувшись, рабочие ручейками потянулись на поиски пропавших.
– Сообщите сразу, как только их обнаружите! – крикнул вдогонку профессор и присел на лавку напротив притихшей Лин. Та взирала на происходящее с лёгким беспокойством.
– Я тоже пойду, – поднялся Ситник. – Таонга, ты с нами?
Сдержанный на слова юноша молча кивнул. Встряхнув, повесил тряпку на верёвку и повозил влажными ладонями о шорты.
– Не нравится мне всё это, – проворчал Лебедев и, уперев локоть в стол, потёр лоб. – Ох как не нравится.
– Не переживайте, проф, мы обязательно всё выясним, – заверил молодой учёный и поспешил присоединиться к группе Буру.
– Фил, это рыжий такой? – спросил Ситник, взбираясь на очередную насыпь. – Он вроде бы из Британии.
– Рыжий, – мрачно подтвердил Буру. – Он тут один такой. А уж откуда, там не разберёшь. Хитрожопый да изворотливый, не прижучишь.
– А второй?
Африканец глянул на Вадима, проворно перебирающего худыми ногами в вязком жёлтом песке.
– Роджер? Да корешок его. Прихвостень. По всему миру за Филом таскается. Их и на раскоп наняли вместе. Так, вольнонаёмные, перекати-поле, нигде подолгу не задерживаются. Я и раньше с ними сталкивался. Толку от такого отребья – ноль, а уж гонору. Было бы с чего.
Он остановился и козырьком приложил ладонь ко лбу, прикрывая глаза от слепящего солнца. Внизу, по проулкам древнего города, освобождённого из многовекового плена, бродили рабочие.
– Ну что, глухо?!
– Глухо, – долетело в ответ.
Ситник отвернулся от лабиринта и оглядел бескрайнюю пустыню. В раскалённом мареве дрожала линия горизонта. Собрав волосы на затылке в пучок, парень опустил голову и нахмурился.
– Что там? – спросил Буру, заметив, с каким вниманием археолог изучает волнистые насыпи.
Не говоря ни слова, Ситник сбежал с холмика и уверенно к чему-то направился. Буру сдвинул густые тёмные брови и, тяжело проваливаясь в песок, подошёл к учёному. Тот вытрясал сыпучий ручеёк из светлой мужской кроссовки.
Недоумённо хмыкнув, здоровяк закрутился на месте в надежде обнаружить хоть что-нибудь ещё. Чуть в стороне виднелась тонкая извилистая борозда. Сухой пустынный ветер, обладающий силой передвигать барханы, ещё не успел её загладить.
– Здесь что-то тащили, – указал Буру на неровную дорожку.
– Что… тащили?
Африканец выразительно посмотрел на напрягшегося учёного – на скулах обозначились желваки – и решительно направился вдоль пропаханного пути. Вадим пошёл следом. Борозда завернула за бархан и привела к невысокому холмику. Светлые глаза археолога едва не вылезли из орбит, став похожими на два теннисных шарика. Ощутив, как нутро куснули мерзкие спазмы, он зажал рот.
Из-под наметённой насыпи торчала посиневшая человеческая кисть. Ветер с шелестом сдувал слой песка с неподвижных скрюченных пальцев и отгонял рой гудящих мух.
Сглотнув, Ситник тихо выдавил:
– Это… там… он, да? – и тут же упал на колени. По ноги выплеснулось водянистое содержимое желудка.
Раскопав наметённый бугор, рабочие отрыли тело Фила. У парня оказалась разбита голова и полностью отсутствовал мозг. В пустоту провалились окровавленные обломки черепа с лоскутьями кожи в редких рыжеватых волосах.
Тело Роджера отыскать так и не удалось. Ни тела, ни каких-либо следов. За день ветер полностью разгладил песчаное море и покрыл привычным волнистым рисунком.
____________________
[7] Ливийское стекло – редкая горная порода, чистейшее природное стекло. По одной из версий тектит имеет метеоритное, астероидное либо кометное происхождение. Встречается только на территории Ливийской пустыни, очень ценен и запрещён к вывозу с территории Египта.
