– Благодаря тебе попробую выбить повышение у мистера Макдугла, – давясь от смеха, не унимался Дэйв.
– Повышение? Благодаря мне? – вновь не поняла я.
– Ну да, я теперь местный фотограф, – он указал на стену, где красовался снимок нашего с Роном поцелуя.
Все выглядело грязно и пошло, потому что в кадре основное внимание привлекала моя оголенная грудь. Первое, что пришло на ум: как мог Дэйв предать лучшего друга? Они с Роном постоянно проводили время вместе, а теперь паршивец опозорил нас обоих перед всем коллективом.
Я начала озираться по сторонам в поисках своего партера по греху. Рыжеволосая макушка нигде не мелькала, зато взгляд наткнулся на еще одну серию фотографий, где откровение и пошлость лидировали на фоне нас с Роном. Слезы обожгли лицо, а затем скатились по щекам.
– Милли, ты чего так расстроилась? У тебя, наверное, в жизни не было таких красивых фото, – попытался по-своему утешить Дэйв, чем вызвал смех у собравшейся вокруг нас толпы.
– Значит, это ты сделал эти снимки? – раздался уверенный голос нашего общего начальника.
Себастьян стоял позади всех, но, лишь издав звук, моментально приковал все внимание окружающих. Дэйв замешкался, не понимая, в каком свете будет выглядеть, если признается в своем деянии.
– Я не буду повторять вопрос дважды, – напомнил Себастьян о своей твердой позиции.
– Да, – еле слышно издал коллега.
– Ты уволен. Остальные, если хотят сохранить работу, лучше займитесь своими делами, – заявил мистер Макдугл.
Суета облепила нас с Дэйвом, единственных не тронувшихся с места. Юноша обомлел от неожиданного поворота событий, а я от очередной защиты моего героя. Себастьян покинул поле боя, не собираясь больше утопать в грязи моего позора.
– Ну ты и дрянь, – буквально выплюнул Дэйв.
Его оскорбление стало завершающим сигналом для моих слез. Поток жидкости словно сдерживала невидимая плотина, но теперь она рухнула и основательно заливала меня.
Место плача уже давно укоренилось в туалете, куда я и поплелась, не видя почти ничего из-за пелены на глазах. На входе, конечно, угораздило с кем-то столкнуться, и мы больно ударились лбами.
– Рон? – поразилась я, как только разглядела соратника по болевым ощущениям.
Парень не ответил, лишь оглядел с ног до головы и нахмурился.
– Ты видел, что Дэйв сделал? Он сфотографировал …
– Я знаю, – перебил собеседник мою отчаянную речь.
– Не понимаю, как ты позволил ему совершить такое?
– Это была моя идея, Милли, – невозмутимо ответил рыжеволосый коллега.
Земля ушла из-под ног, я не понимала цели этого поступка.
– Из-за тебя весь коллектив смеялся надо мной, пришлось выкручиваться, – продолжил Рон, видя мою растерянность.
Я потеряла дар речи от услышанного. Рыжеволосый подлец воспользовался моментом и улизнул, оставив меня наедине с отчаянием, разрывающим на части.
Я не раз сталкивалась с предательством и думала, что у меня выработался на него иммунитет, но, оказалось, нет. Рон даже не был моим парнем, почему же так больно? Наверное, потому что в этом гнилом коллективе только в нем я видела поддержку, только он замечал меня и не смеялся. «Не привязывайся к людям, Милли, если не хочешь плакать от разочарования», – говорила мне в детстве мама. И в целом я следовала этому совету, но это не помогло избежать ударов.
Наплакавшись вдоволь, я покинула пункт первой помощи обиженным и решила зайти в кабинет директора, чтобы поблагодарить Себастьяна за покровительство.
