– Во-первых, успокойся, – осторожно начал мастер, взяв в руку длинные, перевязанные пластырем пальцы волшебника. – Давай, я расскажу всё по порядку. Его зовут Эмиль…
– Я в курсе, – перебил его сын. – Что он здесь забыл?
– Не перебивай старших. Эмиль – сын мастера гильдии «Нотный стан». Поступить в местный волшебный пансионат у него не получилось по ряду причин, поэтому я пригласил его учиться к нам.
– Ну и жил бы в общаге, чего он у нас ночью делает?
– Ты не понял, – снова вздохнул блондин. – Я лично взял его в ученики на время.
– Зачем? – возмутился волшебник. – Ничего личного, пап, я уважаю тебя и любое твоё решение, но почему его нельзя было просто зачислить в один из классов?
– По ряду причин, Кэтсу, по ряду причин, я же сказал.
– Да по какому ещё к чёрту ряду!
– Кэтсу, что за истерики? Он ведь писал тебе обо всём в письме.
– Так вот от кого было это тупое письмо, – сокрушился волшебник, проведя ладонью по уставшему лицу. – Хорошо, что я его не открывал тогда.
– А лучше бы открыл и посмотрел.
– Ну да, так бы хоть успел бы повеситься, не выходя из палаты. На пижамных штанах.
– Кэтсу.
– И что? Он у нас будет жить?
– Да.
– И где? В гостиной? Или может на кухне? Или…А, точно! Вы попытаетесь поместиться с ним на одноместной койке в твоём кабинете! Там же будет так удобно!
– Нет, Кэтсу, вы будете жить в одной комнате, – ответил мастер.
Сказал, как отрезал, волшебник даже не знал, как возразить. А с другой стороны, тут и не возразишь. Отец сказал, значит так и будет, торговаться с ним бесполезно.
– Мы на диване не поместимся.
Сейчас это показалось Кэтсу самым весомым аргументом, чтобы не подселять никого в свою комнату. Весомым- потому что единственным.
– Он имеет свойство раскладываться, – спокойно объяснил Мичайо, ломая последнюю надежду волшебника, словно сгоревшую спичку. – Как тебе такое откровение?
– Да брось, зачем это всё, – нервно усмехнулся волшебник. – Зачем вообще было это всё проворачивать? Давай я перееду в гостиную тогда, будем мирно сосуществовать и всё.
– Нет, Кэтсу, вы будете искать общий язык, договариваться и приглядывать друг за другом.
– Да почему!
– Потому что, Кэтсу, – укоризненным тоном произнёс отец. – Я устал смотреть на то, как ты шарахаешься от людей.
– Это я шарахаюсь?! – снова возмутился Курагама. – У меня всё в порядке с общением!
– Хорошо, – пожал плечами мастер. – Конечно, конечно у тебя всё в порядке! Назови мне хотя бы трёх людей из гильдии, с которыми ты хорошо общаешься, и я отстану.
Кэтсу уже было открыл рот, чтобы назвать нужное имя, как вдруг, словно потерял дар речи. А что говорить-то? А говорить-то нечего! Мастер был прав, опять прав, чёрт его побери! Из чего состояла жизнь волшебника? Тренировки, работа, учёба и всё время какие-то дела, дела, дела… Не было времени даже банально выпить чаю с отцом или прогуляться с друзьями, которых, к слову, Курагама не заводил по той же причине – некогда. Каждый час расписан, на каждый день давно уже составлен свой план, и в нём не было места для отдельного пункта «Дружба».
Блондин вопросительно вскинул брови, сложив руки крестом.
– Ну?
– Пап, не лезь в мою жизнь, пожалуйста, я сам решу, нуждаюсь я в общении или нет.
– То есть, шестнадцать лет жить в гильдии с людьми, открытыми для общения и не иметь ни одного друга – это норма?
– Пап, – снова закатил глаза волшебник. – Перестань.
– Кэтсу, я очень переживаю за твоё состояние, – продолжил Мичайо. – Твой круг общения это я, Штрудель и Люмия. Поверь, ни к чему хорошему это не приведёт.
