Ход мыслей Брагина был почти таков же. Он тоже не мог придумать выхода из создавшегося положения. Старший сержант, однако, все еще не хотел сдаваться, ибо не привык сдаваться.
«А что если снять часть мин с уже поставленного поля в лощине? – мелькнула внезапная мысль. – Там, пожалуй, менее опасный участок…»
Мысль эту он высказал Голикову, но тут же заметил, что без разрешения командира роты делать этого не полагается. А до капитана Кравченко было далеко, он находился в расположении батальона. Пока доберешься туда да обратно, рассветать начнет.
– А что если нам мины позаимствовать? – неожиданно предложил Голиков.
– У кого позаимствовать? – удивился Брагин.
– А у немцев.
– Да ты что, в самом деле! – разозлился старший сержант. – Нашел время для шуток. Удивительно легкомысленный ты человек, Голиков. Просто зло на тебя берет!
– А ты подожди кипятиться-то, – спокойно остановил его ефрейтор. – Я не шучу. У них ведь на той стороне весь берег в минных полях, так что можно взять, сколько понадобится, почти как со склада.
Теперь только понял старший сержант замысел Голикова. Такие комбинации ему приходилось уже проделывать. Может быть, действительно попробовать? До рассвета еще добрых два часа, ночь темная, а дождь по-прежнему идет не переставая. Гитлеровцы под прикрытием своих минных полей чувствуют себя, конечно, в полной безопасности и едва ли будут проявлять чрезмерную бдительность. Даже ракетами не освещали они сегодня переднего края. Да и бесполезно было это при таком тумане и дожде.
– Ну что ж, давай попробуем, – проговорил наконец Брагин, решив, что обстоятельства для выполнения такого плана вполне благоприятные. – Перебирайся тогда на ту сторону, а я с остальными займусь тут разбивкой минного поля и отрывкой лунок. Плотик еще нужно будет соорудить для перевозки мин. Тебе кого в помощь дать?
– Березкина с Деминым.
– Не мало будет?
– Хватит.
Спустя несколько минут Голиков, Березкин и Демин, оставив часть обмундирования на своем берегу, осторожно вошли в реку. Все трое были хорошими пловцами и на другую сторону реки перебрались без особого труда. Голиков вышел на вражеский берег первым. Он тотчас же лег на мокрый песок и медленно пополз вперед, часто останавливаясь и прислушиваясь.
Вокруг все было тихо, только дождь глухо шумел, ударяясь о поверхность реки. Приглушенная пулеметная стрельба слышалась лишь где-то далеко на левом фланге, а тут словно вымерло все, будто гитлеровцы бросили свои позиции и ушли куда-то. Но Голиков хорошо знал, что они не только прочно засели в своих траншеях и блиндажах за минными полями и проволочными заграждениями, но и собирались вскоре продвинуться вперед.
Прибрежная полоса песка вскоре кончилась. Руки стали ощущать размякшую землю, жестковатую трапу, голые кустики. Дерн, однако, всюду был прочным. Но вот пальцы Голикова нащупали рубец в травяном покрове, заполненный липким, размокшим от дождя грунтом.
Ефрейтор сжал в кулак скользкую траву и слегка потянул ее вверх. Квадратный пласт дерна довольно легко поддался его усилиям и отделился от земли. Голиков отложил его в сторону и с еще большей осторожностью опустил руку в образовавшееся углубление. Пальцы его почти тотчас же коснулись холодной металлической поверхности.
Теперь не оставалось никаких сомнений: здесь было минное поле. Ефрейтор отполз немного назад, к ожидавшим его Березкину и Демину. Сказал шепотом:
