– Сломан нос, пара гематом, но жить будешь, – вынес вердикт, брат встал, направился к раковине, помыл руки. – Ты дурак? Тебе сейчас статьи не хватало! – он повернулся ко мне, смотрел сердито, даже зло. – Думай своей башкой, прежде чем делать дела!
– Убери руки! – приказал Борису.
Тот неуверенно отпустил меня. Едва я склонился к Виталику, почувствовал, как сзади все напряглись, напряжение можно было пощупать руками.
– Будут спрашивать, что случилось, какой ответ придумаешь? – обманчиво ласково спросил, скалясь. Виталик хмуро на меня смотрел, молчал. – Упал, ударился, что угодно. А напишешь заяву, я тебя в порошок сотру и пущу по ветру. И мне жизни своей не будет жалко. Я за близких убить готов. Ты понял меня? – он неуверенно кивнул, внимательно прислушиваясь к моим словам. – Чтобы возле Наташи не видел! И не слышал! А если тронешь ее еще раз, вряд ли сможешь сам сидеть. Усек?
– Она меня любит, – прохрипел Виталик. Я иронично приподнял бровь.
– Разлюбит, под моим чутким руководством! Забудь ее! – встал на ноги, бросил уничтожающий взгляд на мужа Наташи, без пяти минут бывшего.
Не оглядываясь ни на кого, покинул квартиру. Надо заслать Бориса, чтобы собрал ее вещи, нам с Виталиком лучше не сталкиваться на одной дорожке, особенно темной ночью.
– Ты совсем не думаешь головой, не думаешь, какие последствия могут повлечь твои поступки, – Олег сердился, мы подошли к его машине. – Тебе только и светиться перед Америкой! Что если он напишет на тебя заяву? Дима, да тебя упекут за решетку, едва только взглянув на его лицо, без суда и следствия!
– Хватит причитать, как бабка на базаре! – осадил брата, вызвав этим настороженные взгляды в свою сторону. – Поехали домой, я чертовски хочу спать!
– Тебя разве не к Лене? – брат вопросительно смотрел на меня, Борис все это время молчал, только хмурил брови. Губы презрительно скривились.
– Нет, я домой, в свою койку, к родной подушке, которая всегда мне верна, – усмехнулся, открывая дверь автомобиля. Олег с Борисом переглянулись, но задавать вопросов не стали, на душевные разговоры не разводили.
Перед американским посольством было довольно многолюдно. Сжимая в руках документы, чувствовал легкое волнение. В связи с последними событиями в своей жизни, испытывал двоякое чувство по поводу возможного отъезда. Мне хотелось сбежать и остаться. Но все же больше всего хотелось уехать, погрузиться в работу с головой, вытеснив из нее все мысли о несостоявшейся личной жизни. Никто не задавал и вопроса, когда поняли, что Лена исчезла из моей жизни, а я старательно обходил стороной любые разговоры, которые были мне неприятны. Еще не хотелось расстраивать людей, которые суетились, хлопотали ради того, чтобы я уехал. Это действительно шанс в жизни, уехать в Америку. Не просто в туристическую поездку, а с правом на работу, с последующей возможностью стать гражданином этой страны. И предательские мысли все чаще и чаще лезли в голову, рисуя перспективы в качестве американца.
Из здания выходили люди с разными эмоциями на лице, одни победно улыбались, другие разочарованно вздыхали. Я не знал, какой финал ждет меня. Подошла моя очередь. Сдав телефон и ключи, получил талончик. Мне попалась женщина консул. Безликая. Бесполая. У нее были холодные серые глаза, бледное лицо с высокими скулами. Она взяла мои документы и бесстрастно их разглядывала.
– С какой целью едете в страну?
