В поисках грани. Книга 1: Тибет - страница 3

Ты очень переживал, зная о моем неудачном браке, но никогда ничего не говорил. Чуткий, тактичный – просто старался помочь, чем мог. Зато я помню, когда я вышла замуж второй раз, ты как-то подошел ко мне и сказал:

– Я тебя ни о чем спрашивать не буду. Ты только скажи мне, тебе сейчас хорошо? Ты в порядке?

И как посветлело твое лицо, когда я ответила «Да. Я в порядке. Все хорошо, пап».

Для моих сыновей ты и сейчас самый главный авторитет. Однажды, один из них в споре со мной сказал: «Как ты можешь, ты, дедушкина дочь….?». Если нет других аргументов – есть мой отец!

Никогда не забуду, когда я пришла к вам домой и сказала, что мой второй муж хочет уезжать. Я помню тот разговор дословно, так я была ошеломлена:

– Ты поедешь вместе с ним.

– А дети?

– Пока мы живы, о детях не беспокойся. Устроитесь – заберете к себе.

Тогда я не уехала…. Тогда ушел ты…. Ты пошел провожать своего друга в последний путь и никто даже вообразить себе не мог, что это был и твой последний путь тоже…. Ты ушел, чтобы никогда больше не вернуться. Мы искали тебя, папа, я бегала к экстрасенсам, обращались в милицию…. Да вот только, зная твой характер, боюсь, что милиция могла оказаться «с другой стороны». Долгие годы я надеялась, что ты вернешься. Мне снились сны, где ты приходишь домой. Я спрашивала: «Почему? Ведь ты же любишь нас, ты не мог просто так уйти!». Знаешь, я думаю, ты был для меня тем самым причалом, где швартовался мой корабль. Вскоре после твоего ухода я переехала в другой город, теперь живу в другой стране…. И теперь у меня уж точно нет никакой надежды увидеть тебя. Но дом, в который ты мог бы вернуться, ждал тебя до тех пор, пока была жива мама…

Твой день рождения у нас – самый главный праздник. В этот день мы варим полевую кашу – твою кашу. Такую, какую ты всегда готовил: на природе, на костре в казанке. Эту кашу любят все наши друзья. Теперь это наша семейная традиция, часть нашей жизни. И мои сыновья, твои внуки эту традицию продолжают.

Прости нас за пустую суету, за наше невнимание, за то, что всегда не хватало времени или, скорее, понимания. Как просто – сесть рядом и поговорить. Спросить: «Как ты? Как живешь, как дела?». НО… Мы всегда заняты. Работа, дети, бизнес. Хочется отдохнуть….

Прости, что ничего не могу изменить, исправить. Знаю, что часто была несправедлива к тебе. Понимаю теперь, как тебе было больно.

Ты умел любить людей. И очень любил свою семью. Нас.

Ты практически никогда ничего мне не рассказывал о своей жизни. Сейчас-то я понимаю, почему. Зная мою детскую наивность и прямоту (увы, последняя осталась со мной по сей день, что поделаешь – Стрелец он и в Африке Стрелец!), ты понимал, что информацию я выдам со всей непосредственностью тут же, как только появится человек, которому я стану доказывать, «что такое хорошо и что такое плохо». В те времена это могло бы обернуться большой бедой для всей семьи. А семья была смыслом твоей жизни, собственно жизнью. Ты оберегал нас.

В твоей биографии был 33-й год. Голод. Что мы знали об этом? Уже только в 90-е я узнала одну историю из твоего детства. Ваша мама, моя бабушка, жила со своими детьми (на минуточку, 3 сына и дочь) одна, поскольку деда собирались раскулачивать, и он увез семью из родного села в город, а сам вынужден был мотаться по городам и весям, чтобы как-то семью поддерживать. Однажды вы сидели за столом, и ваша мама поставила на стол горшок с кашей. И в это время к вам в комнату зашли комиссары. Один из них подошел к столу, рукой зачерпнул кашу из горшка, попробовал. А затем, взял этот горшок и разбил его об пол. А чтоб мало вам не показалось, еще и растоптал остатки каши сапогом. Вот после этого твоего рассказа я увидела «единственно правильное в мире государство Советский Союз» совсем другими глазами.