Милена потеряла сознание, а Кир в ужасе смотрел, как перед глазами всё мелькает, а после и вовсе померкло.
– Ты живой? А ну, давай, открывай глаза, ну же!
Его трясли, шлёпали по щекам, старались привести в чувства. Сознание медленно, словно из болта, выкарабкивалось наружу. Шея болела, голова раскалывалась, а в глазах все ещё прыгали чёрные пятна.
– Ты меня напугал. Я подумала, что ты умер.
– Что это было? – с трудом спросил я у девушки.
– Авария, вот что это было. Козёл! Я же тебе говорила, сворачивай быстрей! А ты словно на пикник ехал, – девушка сидела рядом и тёрла его лицо.
– Отстань… – отмахнулся он от её рук.
– Болит?
– Что произошло? – Кир пытался вспомнить последние минуты перед тем, как их закрутило. Они ехали, вдруг машина резко наклонилась, автоматика не сработала.
– Авария, вот что произошло.
– А почему темно?
Единственный источник света был за окном, но он то появлялся, то опять пропадал.
– Всё отключилось, даже аварийный маяк не сработал.
– Как так?
– Не знаю, – уже спокойнее сказала девушка и полезла куда-то за сиденье. – Ты вообще цел? Пошевели руками и ногами, так учил мой отец.
– Отец?
– Да, представляешь, у меня был отец, и он многому меня научил. Вляпались мы, вот что произошло.
– Вляпались?
Милена не ответила, нашла среди вороха разбросанных вещей бутылку воды, сделала несколько глотков и протянула её Киру.
– Держи, попей немного, – но вместо того чтобы сделать несколько глотков, он стал жадно пить воду. Увидев это, девушка выхватила бутылку. – Ты что делаешь?
– Пью.
– Ты вообще в своём уме? Или думаешь, что мы на лужайке в инкубаторе?
– Инкубаторе? – Кир почувствовал себя лучше, отстегнулся и упал. То ли на пол, то ли на потолок. – Всё это глупо: и поездка, и ты сама.
– А я-то тут при чём?
Он вытянул ноги: потрогал сперва одну, потом вторую.
– Цел?
– Вроде да. Какой ещё инкубатор?
– Так говорил мой отец про вечный город: возвращаемся в наш инкубатор.
– Глупо, он вечный.
– Ничего вечного не бывает. Ты видел дома, что мы проезжали. Их жители тоже верили в вечность, и что? Теперь там работают собиратели. Мы живём в маленьком оазисе: его люди построили среди пустоши. У меня дома есть террариум. Там обитает паук. Я нашла его в пустыне. Наверно, он единственный, кто сможет выжить в этом мире.
– И так, что делать?
– Не знаю. Однажды у нас вышел двигатель, мы два дня просидели, пока не приехала спасательная платформа. Но у нас работал буй. А у тебя?
– Сейчас разберёмся. Включи свет.
– Не могу, уже пробовала, всё сдохло.
– Что?
– Проще говоря, ничего не работает. У нас нет электричества. Ты вообще разбираешься в этой машине?
– Могу водить.
– Ясно. Значит нет, вот и я тоже. Тогда вместе со спасательной платформой прибыло несколько роботов инженеров. Один из них минуту поковырялся в машине, и она завелась. Вот ведь было обидно, там, может, проводок отпал, а мы чуть было дубу не дали.
– Чего не дали? – не понимая, что сказала девушка, переспросил Кир.
– Не умерли.
– Ясно, а почему так и не сказать?
– Не знаю, это мои эмоции, вот сейчас ты злишься?
– Нет, а это поможет?
– Нет, – согласилась девушка, но тут же стала пинать ногой кресло.
– Ты чего?
– Ты понимаешь, что произошло. Понимаешь?
– Буря, авария, что тут такого страшного?
– Страшного? Мы в трех километрах от трассы, примерно в четырехстах километрах от инкубатора, у нас не работает спасательный буй. Кто знает, что мы тут? Кто!
