– Можно мне остаться, я не хочу уходить от тебя.
– Зачем тебе это, ты едва знаешь меня, и я не тот герой, который тебе нужен.
– Хорошо, я уйду, – сказала Ирина и поднялась во весь рост, скинув мою куртку.
Слабый огонь красиво играл ее формами, и на мгновенье я залюбовался, и тут снова посыпались камни.
– Отвернись, я оденусь.
– Да, извини.
– Здесь кто-то ходит, проводи меня в лагерь, я передумала.
– Вот и замечательно. Ты не обижайся, ты молодая красивая девушка, а я обречен, – тихо заключил я.
Когда я проводил Ирину, то, вернувшись на гору, сложил свою джинсовую куртку в маленькую подушку и повалился спать. Стояли теплые августовские ночи. Звезды рассыпались по всему ночному небу, а луна светила так, что ее яркая дорожка бежала по волнам до самого берега. Красота южной ночи витала вокруг горного побережья, то соединяясь с пением цикад, то закручиваясь серебристым серпантином вокруг кипарисов и, соскользнув с горных холмов, кружась, опускалась в море и тонула в шелковистом плеске волн. На горе, подняв руки к небу, стояла самая прекрасная дева и источала свой неповторимый свет. Но я ничего этого не видел, моя усталость, соединившись со сном, унесла меня далеко. Мне снился страшный сон, все вокруг было прозрачным и нереальным. Поток чистого света пронзал мое раненое сердце и, совершив где-то круг, возвращался и пронзал меня вновь. Это было и больно, и упоительно, и сказочно красиво.
Хватаясь за грудь, я пытался продышаться, но мне не хватало сил противостоять этому потоку света. Наконец, собравшись с силами, я рванулся вперед и вырвался из чистого потока на волю. Я так быстро бежал, что мои ноги едва успевали за телом, словно оно летело по воздуху. И вдруг светящийся воздух стал прозрачным; вглядевшись вдаль, я увидел красивые холмы и мгновенно понял, что бегу по гигантскому телу прекрасной Анжелы. Где-то в самой дали горизонта, словно две звезды, светились ее красивые глаза.
Глубоко вздохнув, я сильно закричал:
– Прошу, отпусти меня!
Но где-то за моей спиной, словно огромные ворота, сомкнулись пальцы Анжелы. Сильный поток поднял меня над равниной живота, и я полетел к свету глаз Анжелы. Мгновенье, и я оказался между двух холмов, ритмичные удары ее огромного сердца раздавались, словно подземные толчки. Когда я встал на ноги, то сильное дыхание Анжелы повалило меня вновь.
– Ты навсегда мой, – подобно морскому ветру пронеслось над моей головой.
Я закрыл лицо руками, и вдруг все пропало. Мой сон полетел легко и свободно, теплые губы коснулись моей щеки и целовали меня до тех пор, пока я не упокоился, растворяясь в тихом сне.
Проснувшись утром, я никак не мог понять, были эти поцелуи на самом деле, или мне все это приснилось. Солнцеликая ослепляла глаза, закрываясь рукой от яркого света, я медленно спустился к морю. Сверкающие волны тихо перебирали прибрежную гальку, на пляже лежала одинокая девушка, а над морем летели белые чайки, издавая свои пронзительные крики. Я скинул шорты и вошел в теплое море. После боя ныли плечи и слегка опухла нога, я плыл и чувствовал, как мое тело расслабляется и освобождается от ноющей боли. Слегка улыбаясь, я вышел из моря и услышал сонное дыхание девушки и мне так захотелось кого-нибудь обнять, что на мгновенье стало нестерпимо одиноко, но, к счастью, это мгновенье длилось недолго. Золотая рука солнца вернула меня к реальности, я поднялся на гору и, спрятавшись в тени дуба, аккуратно побрился. Я был голоден и поэтому очень быстро развел костер. Крепкий чай с бутербродами насытил мой пустой желудок, смахнув капли пота со лба, я улегся на своем ложе. Странное насекомое, напоминающее вертолет, приземлилось на закопченный камень, языки бледного пламени сожгли его крылья, и оно упало в бездну огня. Перебравшись под тень дуба, я взял в руки джинсовую куртку, она напомнила мне вчерашний бой, и я раздраженно стукнул кулаком по сухому стволу.
