Уэскотт поморщился – похоже, и его покоробили напыщенные речи собеседника. И, тем не менее, ответ прозвучал вполне любезно:
– Разумеется, мы ни в чем не можем быть уверены! Однако, некоторые обмолвки Рукавишникоффа позволяют прийти к выводу, что они с Эберхардтом нашли нечто поразительное. Правда, считается, что экспонаты собрания хедива давно описаны и каталогизированы, но, похоже, старая лиса Эберхардт приберег кое-что и в задних комнатах.
Профессор пожал плечами.
– И это «что-то» настолько ценное, что «N» готов ради этого ухлопать уйму денег на аэростат Леньяра… Кстати, почему он выбрал столь экзотический способ передвижения? По-моему, Африке пока еще не перевелись чернокожие носильщики и бичи из кожи гиппопотама.
– Видимо, опасается, что за экспедицией могут проследить. Перелет же делает это невозможным.
– Что ж, весьма разумная предосторожность – особенно если вспомнить, что кое-кто и правда, проявляет к его затее интерес. Не так ли, джентльмены?
Герметист скривился – ирония профессора не пришлась ему по вкусу.
– Рукавишникофф сейчас работает в библиотеке Берлинского музея. Из перехваченных телеграмм – они, видите ли, обмениваются срочными сообщениями по телеграфу, используя несложный код, – мы знаем, что «N» ждет его в своей островной резиденции. Оттуда они отплывут на яхте, чтобы присоединиться к воздушной экспедиции. Яхта принадлежит некоей эксцентричной особе, бельгийской подданной…
– Пассии вашего «N»? – сухо спросил гость. – Вы упоминали в своем письме, что он не слишком счастлив в браке.
Уэскотт сделал неопределенный жест.
– Выясните. Это может оказаться важным.
Герметист кивнул. Лидделл недовольно поморщился – ему явно не нравилась бесцеремонность гостя.
– Далее. Военный транспорт «Корсика», перевозящий разобранный аэростат, миновал Суэц и направляется к французскому порту Обок. На борту, кроме рабочих и техников Воздухоплавательного парка, экипаж воздушного корабля и ученые-археологи, всего четырнадцать человек те, кто отправятся в воздушное путешествие.
– И это все, что вы сумели разузнать? – после недолгой паузы осведомился профессор.
– Да, все! – этот раз Уэскотт уже не пытался скрывать раздражение.
– И поверьте, нам стоило немалых трудов и, главное, затрат, раздобыть эти хотя бы сведения. Вы бы знали, Джеймс, чего это нам стоило…
– Повторяю, без имен, Уильям! – голос гостя зазвучал резче. – Не забывайте, здесь я для вас «профессор». Что до затрат – вы тратите деньги Её Величества! И кое-кто уже интересуется, на что идут такие суммы.
– Я могу отчитаться в каждом пенни… – вспыхнул герметист, но человек в маске небрежно отмахнулся:
– Об этом мы еще поговорим. Теперь об экспедиции нашего «N». Скажите, Уильям, нет ли у вас на примете достаточно ловкого человека, хорошо знающего Африку? И хорошо бы это был не англичанин.
Уэскотт оживился:
– Не поверите, но именно такой человек у меня есть. Авантюрист, игрок и совершенно беспринципный тип! Легко сходится с людьми, имеет массу знакомств среди темных личностей самого скверного пошиба. Выходец из Капской колонии, так что в африканских делах ориентируется вполне уверенно. Что еще? Отличный стрелок – впрочем, как и все обитатели Капштадта. Некоторое время жил в Североамериканских Штатах, затем перебрался в Европу. В Англии его никто не знает.
– Отлично, это то, что нам нужно. Видите ли, Уильям, ведомство, которое я представляю, заинтересовано в том, чтобы экспедиция, затеянная «N», не увенчалась успехом. Лучше всего, чтобы она просто сгинула. В средствах можете не стесняться, ни в плане затрат, ни в плане… хм… иных мер.
