– Ладно, – согласился Сэм, – скажу ей пару слов.
Он подошел к скучающей девице, она обрадовалась и вся затрепетала. Сэм по-хозяйски обнял ее здоровой рукой, что-то сказал. Девушка понимающе кивнула, поцеловала Сэма и направилась к выходу.
«Ловко он с ней, – подумала я, – и ведь она совсем не обиделась на Сэма за такое хамское поведение. И почему девушки ведутся на таких типов? Дуры».
Сэм отвел меня в кафе и угостил обедом. Мы расстались только вечером. Сэм проводил меня до самых ворот, мы долго стояли обнявшись. Я уезжала счастливая. Я поняла, что у меня все-таки есть семья. Пусть только брат – это тоже немало. Это именно то, что мне сейчас нужно. Сэм – это мое второе крыло. Теперь я снова смогу летать.
Я была так вдохновлена встречей с Сэмом, что когда снова вернулась в свой городок и вышла на работу, то уже не ходила, а просто летала, наполненная счастьем. Сэм любит меня, и я нужна ему! И пусть мы на разных сторонах Америки и между нами добрых три тысячи миль, но для того, что связывает нас – любовь, дружба, привязанность, благодарность и верность, – расстояние не существенно.
Прошло полгода, с тех пор как я побывала у Сэма в госпитале. В моей жизни мало что изменилось. Только то, что я поменяла работу, и трудилась теперь на кухне большого ресторана.
Я продолжала жить в трейлере вместе с Дороти и на работу теперь ездила вместе с ней на автобусе. Это если мы работали в одну смену. Остальная моя жизнь текла по-прежнему. Я извела множество листов и пастели на наброски, а еще много читала, особенно, когда Дороти уходила на свидание и оставляла меня одну.
– Несправедливость! Вот почему так? – возмущалась Дороти, готовясь к очередному рандеву. – Я столько времени трачу, чтобы привести себя в порядок, а тебе это все дано от природы: идеальная фигура, шикарные кудри, чистая, гладкая кожа и ведь ни единого волоска на теле! А я мучаюсь с этим чертовым эпилятором!
– Не от природы, – буркнула я, не отрываясь от книги. – Муж мой бывший настоял.
– Да ну! – удивилась Дороти. – И не растет больше? Как это удалось? Я думала, что все эти процедуры только на время.
– Мне гарантировали 10 лет.
– Как?! – Дороти бухнулась рядом и приготовилась слушать, словно я сейчас открою ей секрет вечной молодости. Я вздохнула и захлопнула книгу.
– Дороти, это было долго, очень дорого и очень больно.
Я вспомнила, что проделывали с моей и без того сверхчувствительной кожей, и поморщилась.
– Очень, – повторила я. – Дороти, поверь, оно того не стоит. Очень дорого!
Дороти была чрезвычайно скупа, и только так ее можно было остановить в стремлении к идеалу.
Я не стала ей рассказывать, что Диего нужна была безупречная модель, поэтому он и вложил в меня крупную сумму.
– Эх, подруга, а теперь такое тело пропадает! – сетовала Дороти.
– Не начинай, – оборвала я.
Но Дороти было не унять.
– Ты ведь все вечера проводишь с книгами! Зачем тогда тебе такое красивое белье? Тебе же некому его показать?
Я мысленно усмехнулась. В Аргентине я снималась для коллекции белья, и вся Южная Америка лицезрела меня в кружевных трусиках и бюстгальтере. Хорошо, что в США я не так популярна и меня не узнают.
– Дороти, хорошее белье – это моя единственная слабость. Это как у тебя – каблуки.
Дороти вздохнула.
Туфли на высоченных каблуках были ее слабостью. Она надевала их не только на работу, но и дома, любуясь своими безупречными ногами почти постоянно.
