Старик вздохнул и горько усмехнулся. Ну разве не счастливчиком был базилевс? Любовь явно не оставалась к нему равнодушна и улыбнулась в третий раз. Незадолго до примирения с Евфимием Лев женился на Евдокии Ваяне, которую привезли из фема Опсикий. Радость нового брака омрачали лишь Заутцы. Лев не имел сил бороться с могущественным семейством, которое не желало терять своего влияния, хоть и ослабевшего после смерти Стилианоса и Зои. Однако вышло так, что вскоре случай помог императору расправиться со своими врагами. У Стилианоса в услужении находился евнух Самона. Говорили, будто происходил он из знатной армянской семьи из Мелитены, что в Малой Армении. Возможно, так и было, ибо отец его даже одно время находился послом при дворе Льва. Мальчиком Самона попал в плен к ромеям, и его оскопили, после чего он и поступил на службу к Заутце. Когда базилеопатор Стилианос и августа Зоя отошли в мир иной, он узнал, что остальные Заутцы устроили заговор против Льва. Евнух раскрыл базилевсу сие преступление. В наказание Лев выслал все семейство, лишив их богатств и титулов. В благодарность за такой подарок – одним махом избавиться от всех врагов разом – Лев даровал Самоне треть их состояния и назначил кубикуларием. Расправившись с заговором, август вздохнул свободнее. Однако судьба явно испытывала исполненного счастьем Льва на прочность. Вот когда улыбка Любви вдруг превратилась в издевательскую усмешку – на Пасху Евдокия родила мальчика, которого нарекли Василием. Женщина не вынесла тяжёлых родов и скончалась, а вслед за ней умер и новорождённый. Евфимий, понимая, как Льву тяжело переносить такие страдания. всячески поддерживал августа, потрясенного кончиной супруги и младенца.
Новопреставленных Евдокию и Василия нужно было похоронить. Лев сидел, опустив плечи и свесив бессильно перед собой руки. Наконец он проговорил:
– Это будут похороны, каких свет еще не видел.
Евфимий оторопел:
– Сын мой, негоже это.
Август изумленно уставился на него:
– Что негоже, отец мой?
Старик пояснил:
– Ты разве не знаешь, что в дни Святой Пасхи Христовой лучше это сделать скромно, без лишней пышности?
Император возмущённо вскричал:
– Да как же это, святой отец! Неужто не может базилевс ромеев схоронить почивших супругу и младенца с должными почестями?
Евфимий кротко ответил:
– Сын мой, не стоит светлый праздник Воскресения Христова омрачать трауром похорон.
Император тихо и зло поинтересовался:
– Мне что же, не хоронить их?
– Похорони, конечно, но пусть это будет скромно.
Лев вскочил на ноги:
– Счастье моё было столь мимолётно! Не успел я обрадоваться рождению наследника, как Господь забрал и жену и сына. И я не ропщу! Однако почему меня лишают возможности хотя бы почести им воздать?
Евфимий так же спокойно произнес:
– Сын мой, не должно роскошествовать в дни Христовой Пасхи. Небогоугодное дело мыслишь ты.
Базилевс, не сказав в ответ ни слова, устремился прочь. Он поступил по-своему и устроил торжественные похороны. Когда Евфимию сообщили об этом, он очень расстроился от такого непослушания. Омрачить светлый праздник трауром! Вне себя от обиды, в подавленном состоянии он отправился в Агафов монастырь. Возвращаться в Константинополь ему вообще не хотелось. И ведь не он один считал, что базилевсу не следовало так поступать. Едва траурная процессия достигла монастыря Святого Лазаря, где Лев хотел похоронить Евдокию, как из ворот показался игумен и объявил, что не примет тело усопшей августы в этот день! Униженный базилевс велел отнести Евдокию обратно во дворец. Даже ему, Евфимию, который знает императора много лет, сложно предположить, что чувствовал Лев в тот момент. Однако его предупреждали, а он как обычно не последовал совету…
