– Ну щас у Витальки прическа не такая. Короткая, – комментировал сосед. – А так похож.
– О, а тут они клиентов учитывали, – участковый Корбут развернул перед Михой мятый листок в клетку.
Корявым почерком на листке было написано: «КАМАЗ П54377 ЖЕНЯ ВОВА ОБЪЁБ».
– Обманули их, значит, эти. Не заплатили, – перевёл участковый.
– Я понимаю такой язык, – сдержанно отозвался Маштаков.
Всех быстрее осмотр надоел криминалисту Николаеву, который снова куда-то слинял. Добросовестный водитель, меж тем, в маленькой – «угловой», как Миха её обозвал в протоколе – комнате под матрацем кровати обнаружил ствол и ложе от охотничьего ружья. Находка внесла оживление. Несмотря на то, что недоставало цевья, вылезал состав ещё одного преступления – двести двадцать вторая, часть первая: незаконное хранение основных частей к огнестрельному оружию. Сто пудов – на законных основаниях ранее судимые Виталя с Вовкой хранить ружье не могли.
– Вы ружье тоже в протокол писать будете? – осторожно спросил у Маштакова участковый.
Выявление преступления пошло бы ему конкретным плюсом. Особенно под соусом операции «Вихрь-Антитеррор».
– А как вы полагаете, его можно изъять по закону? – ответил Миха вопросом на вопрос.
– Тут вот ещё документы, – сменил тему участковый и протянул старую дерматиновую косметичку, набитую бумагами.
Маштаков быстро её перетряс. Точных данных никого из фигурантов у них покамест не было. Особенно потерпевшей.
…Паспорт на какого-то Аксентьева Сергея Викторовича, 1967 года рождения, прописанного в Остроге, улица, дом, квартира… кто такой? Паспорт на Петрова Владимира Алексеевича, 1974 года рождения, жителя села Крутово. Так, это Вовка. Две трудовые книжки – коренная и дубликат на Егорову-Тупицыну-Расстригину-Ёлкину-Добровольскую Викторию Алексеевну. Пять фамилий! Это, похоже на то, Вика – Вовкина пассия. Тетрадь предпринимателя, подписанная округлым женским почерком на обложке: «Селивановская Ольга Александровна». А это, наверное, убиенная Ольга.
Тут Миха придумал работу криминалисту. Послал за ним водителя.
– Вы бы хоть пальцы на прикладе посмотрели, – сказал Маштаков с упреком.
Николаев вздохнул и стал разглядывать полированный приклад на свету, в косопадающих лучах.
Мелким почерком Маштаков только в доме исписал почти три страницы. Набросал черновик схемы. Без картинки – наглядности никакой. Из нагромождения описанных вещей реальная обстановка не воссоздается.
И спрашивает потом товарищ судья у свидетеля:
– Свидетель, нарисуйте на листочке вот тут, где стоял стул, где – стол, где – вы, а где подсудимый…
И начинается кружок рисования. Без толковой пропорциональной схемы никакие фотографии, сделанные даже с разных точек, целостной картины не восстановят. Кстати, о фотографиях.
– Сделайте снимки частей ружья. Кровати, в которой их нашли. Обстановку этих двух комнат, – сказал Миха криминалисту.
Тот трагически покачал головой:
– У меня вспышки с собой нет.
Ну что тут говорить. Похвалил Маштаков его. А ведь лет семь отработал, один из старейших экспертов в отделе. Капитан целый!
Подошёл Ковальчук. Он, оказывается, тоже, улучив момент, смылся из дома. Рассказал, что прошёлся по опушке леса и нашёл гриб.
– Вот такой здоровый, – отмерил ладонью от земли сантиметров тридцать. – Шляпка коричневая. Не знаю, как называется. У нас на Донбассе грибы не растут.
Участковый на это ответил, что в субботу он ездил за грибами на «Красный Октябрь» и за целый день набрал два ведра белых. А в прошлые выходные ездил туда же и за четыре часа набрал три ведра.
