– Новенькая? – тут же интересуется симпатичная блондинка, которой меня передаёт кадровичка.
На вид немного старше меня, ниже на четверть головы, явно недлинные золотистые волосы собраны в некрупный узелок на затылке, губы накрашены бежевой помадой, что гораздо реже встречается у бортпроводниц, а ярко-голубые глаза в обрамлении тёмных ресниц блещут интересом.
– Замужем? – добавляет она.
– Н-нет… – удивляясь вопросу, отвечаю я.
– Снег, ну ты прям с порога, – добродушно смеётся высокий русоволосый, кареглазый парень с обворожительной улыбкой. – Я Анатолий, а это – Снежана, – указывая рукой на коллегу, поясняет парень, а потом протягивает руку мне. – Можно просто Толик.
А он выше меня на четверть головы. Рост как на подбор совсем не удивляет: во всех авиакомпаниях строгие требования к росту. И я со своими сто семидесятью тремя вписываюсь в индустрию идеально.
– Яна, – отвечаю взаимным рукопожатием. – Вы команда, к которой меня приставили?
– Всё так. Идём, переоденешься, – щебечет Снежана, подхватывая меня под локоток и ведя в небольшое помещение со шкафчиками. – Даже не знаю, повезло тебе или нет… Форму можешь выбрать сама, на то и выдали столько предметов гардероба, чтобы ты могла комплектовать! Но сразу скажу, Холерия больше любит видеть нас в юбках, – заговорщически шепчет коллега.
– Холерия? – вопросительно выгибаю бровь, вешая свою верхнюю одежду в свободный шкафчик.
Смотрю на коллегу, подмечая, что та в светло-серой юбке-карандаше, такого же цвета жилетке, мятного цвета блузе с длинным рукавом, в серых туфлях на каблуке, а на шее повязан мятного цвета шёлковый платочек – фирменный цвет «Крыльев Сибири», что-то между бирюзовым и зелёным, но ближе к зелёному. На голове девушки мятная пилотка, а на груди приколота фирменная брошь.
Тут отличная форма. Ко всему прочему выдаются белая и мятная блузки, удобные в полёте серые кеды на резиновой подошве, брюки, пиджак, жилет, пояс, перчатки, демисезонное пальто, палантин, пуховик на гусином пуху с капюшоном, шапку и шарф к нему и даже фирменный зонтик. А ещё платье из тёплой ткани, с тремя комплектами съёмных воротничков и манжет. При желании уже за свой счёт можно приобрести фирменный чемодан и сумку.
А уже в середине-конце апреля, когда авиакомпания перейдёт на летнее расписание полётов, а погода станет теплее, выдадут совершенно другую форму: из лёгких, а не тёплых тканей, более яркую и дышащую.
– Калерия Валерьевна Самойлова, если быть точной. Такая заноза! Только при ней её Холерией не называй, это только между нами, – отмахивается Снежана. – Если ты не замужем, значит, помолвлена? Или в гражданском браке?
Какие странные вопросы. Мне девятнадцать в середине мая, о каком браке речь вообще? Отродясь подобных требований не было!
– Нет.
– Как же так? – внезапно начинает сокрушаться стюардесса. – Ты же не продержишься и дня… Понимаешь, наш первый пилот…
– Майская! – слышится строгий оклик со спины. – Прекратить сплетни!
Оборачиваюсь, чтобы разглядеть вошедшую в помещение черноволосую женщину, чуть ниже меня, со строгой прямой осанкой, будто солдат, собранной и подготовленной к рейсу.
– Колесникова? – интересуется она, поджимая тонкие губы и осматривая меня с головы до пят. Киваю. – Готовность пятнадцать минут – и на медосмотр. Потом жду вас в брифинговой, – сообщает она и, развернувшись, покидает комнату.
– Удачи, – одними губами шепчет Снежана, тут же выбегая за старшей.
