Что-то в приятелях настораживало редких прохожих, и все стремились обойти их стороной, спешно перебегали на противоположную сторону улицы, ныряли в ближайшие подворотни, якобы по нужде прятались в кусты, лишь бы пропустить, не столкнуться с лениво шагающей троицей. Прохожие напрасно их опасались – сегодня они никого не трогали. Цель была намечена заранее, и все трое хорошо знали, куда идут, зачем, и не отвлекались на мелочи. За сотню метров до цели они остановились, стараясь расположиться так, чтобы оказаться в тени – из многих окон за ними в этот миг наверняка наблюдают опасливые, настороженные взгляды автовладельцев.
– Слушай сюда, – сказал Юрик, подождав поотставших приятелей. Тяжелые надбровные дуги скрывали его глаза, и только в свете фонаря из-под бровей иногда вспыхивали маленькие искорки. – Даю установку...
– Да ладно тебе! – нервно перебил его Боксер. – Нашелся еще Кашпировский! Не трясись. Чую – все будет отлично.
– Заткнись! – проговорил Юрик, в возбуждении поправив пучок волос на затылке. – Я говорю это не для тебя и не для Сынка, понял? Говорю это для себя. Я сам хочу быть уверенным, что ты услышал, что требуется, и твоя дурь не помешает сделать дело. Повторяю – даю установку.
– Давай-давай, – кивнул Боксер с преувеличенным послушанием. – Умные слова всегда приятно слушать.
– Если перебьешь еще раз, возвращаемся. И я докладываю шефу, что дело не состоялось по твоей вине. Объясняйся с ним сам. Понял? – Юрик захватил на груди низкорослого Боксера все одежки и с силой притянул к себе. – Если ты задышишь громче обычного, я поворачиваюсь и ухожу. Морду твою я бить не буду. Вопросы есть?
– Виноват, – Боксер покорно склонил голову.
– Сынок?
– Все понял. Я и раньше все понимал.
– Делаю третью попытку... Клиент прибывает с минуты на минуту. Сынок подходит к нему в тот момент, когда тот откроет дверцу, чтобы выйти из машины. Сынок подходит к нему с самыми вежливыми словами, которые только найдутся в его красивенькой головке...
– Обижаешь, Юрик, – успел вставить Сынок, но негромко, чтобы не прервать наставления Юрика.
– Ты говоришь: «Извините, пожалуйста...» Или что-то в этом роде. Он поворачивает к тебе свою поганую физиономию, и ты тут же, в ту же секунду пускаешь ему в глаза струю газа. Но смотри не перестарайся, иначе мы сами не сможем потом сесть в машину. Пока клиент страдает и мается, Боксер берет его за шиворот и оттаскивает в сторону. Можно к нему даже слегка приложиться, если он почувствует себя недостаточно плохо. Но предупреждаю – осторожно. Одна мокруха у нас сегодня уже есть.
– Амон... – начал было Сынок, но Юрик остановил его:
– Заткнись. Амона здесь нет. Здесь мы. Боксер отволакивает старика в сторону, Сынок в это время уже сидит справа, я за рулем. Сынок открывает заднюю дверцу и впускает Боксера. И сматываемся. Вопросы есть? – Юрик хмуро посмотрел на своих подчиненных. – Вопросов нет. А вот и он...
В конце улицы показались огни машины. Скорость была небольшая, водитель знал, что ему сейчас придется сворачивать во двор.
– Все-таки приятно иметь дело с точным человеком, – пробормотал Сынок.
– Разошлись, – скомандовал Юрик. – Боксер, ты с ним все-таки поосторожней. Человек он пожилой, сердечко наверняка слабенькое, головка тоже... По крови мы сегодняшний план уже выполнили. Главное – менять почерк. Запомните, делюсь заветным: все угоны должны быть различными.
