В прицеле «Азов» - страница 9

Палец лёг на спуск, укороченный «Калашников» смотрел чётко в грудь бородатого мужика. Считаные секунды и…

Бомж остановился в нескольких шагах от прицелившегося снайпера, задумчиво почесал бороду, будто вспоминая, куда это он только что собирался. Мутный нетрезвый взгляд был устремлён куда-то в пространство, а возможно, глубоко в себя. Казалось, выйди сейчас Юлька из укрытия и встань прямо перед ним со своим автоматом – не заметит. Один он здесь? А если нет? Прошла казавшаяся бесконечной секунда, прежде чем обладатель нечёсаной бороды пришёл к выводу, что за соседний угол ему не надо, развернулся и поковылял обратно к своему ночлегу. Снег, ещё несколько минут бесшумный под осторожными шагами разведывательной группы, под ним скрипел теперь, как несмазанное колесо телеги.

«Дуракам и пьяным всегда везёт», – всплыла в памяти известная истина. И вслед за ней фраза доктора Ливси из «Острова сокровищ»: «А сейчас мы спасём эту трижды никому не нужную жизнь». Будет вот так дальше жить, бродить бездумно, пить водку и не узнает, что однажды оказался в нескольких шагах от собственной смерти. А если бы узнал – изменило бы это что-то в его мировоззрении? Вряд ли.

Прошло несколько минут после того как утих скрип снега под тяжёлыми шагами, когда Юлька перестала быть фонарём, стенами и снежным пейзажем и снова стала собой. Отлепилась от стены, безошибочно отыскала взглядом будто из воздуха нарисовавшиеся вновь фигуры товарищей и продолжила неслышное движение к цели. Неслышное движение вооружённых людей по ночному мирному городу.

Мирному ли?

Слишком большую цену иногда приходится платить за мир в твоём городе. Да и мир выходит на самом деле хрупкий, стеклянный, кажущийся – именно из-за этой цены. Слишком о многих событиях ушедшего уже 2014 года жителям Мариуполя пришлось забыть, либо делать вид, что их и вовсе не было… И ходить с тех пор, как по тонкому льду, не глядя по сторонам, чтобы не заметить фигуру в камуфляже с нашивками «Азова» на рукаве.

Признак отнюдь не мира…

Формально они здесь считались «захисниками». Защитниками. «Защитниками чего?» – перешёптывались между собой мариупольцы, стараясь, чтобы это было не слишком громко. Однако людям, действительно, было непонятно, что именно пришли защищать эти агрессивные люди (люди ли? У многих местных всерьёз были сомнения) на их земле. Они здесь казались более чужими, чем находящаяся всего лишь в нескольких километрах Россия. Да и зачем от России защищать?

«Марiуполь – українське мiсто» – этот лозунг казался и вовсе непонятным. Нет, дело вовсе не в том, что жители города не знали украинского языка. Отчего же – знали, в школе проходили, а старшее поколение училось ещё при УССР. К тому же, как любому приморскому городу, Мариуполю была свойственна многонациональность – русскими и украинцами здесь население отнюдь не ограничивалось. Здесь жили и греки, и армяне, и евреи – и, в общем-то, любая речь на улице была отнюдь не диковинкой. Всё это придавало городу особый колорит, сложившийся сам собой и существовавший естественно, как воздух. И тем более странными и диковатыми были все эти попытки покрасить город в одинаковые цвета. Жители смирились, но в восторге отнюдь не были. Хотя и молчали – почти все, за некоторыми исключениями.

«Нормальный город – строится, развивается», – говорили украинцы, глядя по телевизору заказные, «джинсовые», как говорят сами журналисты, репортажи в «самых правдивых» новостях. В них из Мариуполя делали буквально витрину, конфетку – показательный пример того, как хорошо живётся тем, кто остался под нынешней националистической украинской властью, а не стал частью непризнанной Донецкой Народной Республики. И чего ещё надо? Зачем против чего-то протестовать – живи и радуйся. Ну, «азовцы» там – так что же в них плохого? Защищают город…