– Что стряслось? – негромко спросил он старшего прапорщика.
Дежурный пугливо обернулся и так же тихо ответил:
– Нападение, товарищ адмирал... генерал. И опять же, начальство ждем. А тут новый сотрудник, – он кивнул на Поручика. – Дополнительная проверка нужна. Не могу пропустить.
– А меня ты можешь пропустить? Я ведь тоже новый сотрудник.
– Насчет вас имеется указание, а насчет него – никак нет. А тут сами видите, какой бардак творится...
– Да уж вижу. Картина маслом: «Пожар в публичном доме», – Седой тяжело вздохнул и взглядом указал дежурному на Поручика: – И куда ему теперь деваться? Обратно ехать?
– Зачем же обратно? Вон глядите, – старший прапорщик указал приехавшим на приземистое строение, расположенное в стороне от штабного здания. – Вон там у нас спортзал. Кому делать нечего, все в спортзале ошиваются. Пускай в нем и перекантуется, пока все прояснится.
Седой еле заметно кивнул. Поручик пожал плечами и послушно погнал свой «Субурбан» в указанном направлении. Седой подъехал к главному штабному зданию, оставил тут машину и направился в двери. У него еще раз проверили документы, и он вошел внутрь. На дверях не было никаких вывесок, только внутри приемной, возле окошка дежурного по штабу, можно было разглядеть маленькую скромную табличку с надписью: «Главное управление федеральной антитеррористической разведывательно-оперативной службы. ФАРОС».
Седой поднялся на лифте на второй этаж. Здесь он подошел к вешалке и скинул легкий плащ, под которым оказался черный морской китель с двумя вице-адмиральскими звездами на погоне. За вешалкой громоздился преогромный стол с породистым адъютантом. Адъютант в чине полковника охранял обшитую кожей дверь с бронзовой табличкой.
На табличке значилось: «Начальник Главного управления ФАРОС генерал-полковник Ковригов».
При появлении из-под плаща адмиральских погон адъютант вскочил и щелкнул каблуками.
– Как прикажете доложить?
Седой вице-адмирал пожал плечами:
– Зачем же докладывать? Просто скажи Дорофеичу, что Старостин прибыл.
Подобное предложение пришпорило адъютанта посильнее окрика. Он молнией исчез за дверью и почти так же стремительно появился вновь:
– Пройдите, вас ждут!
Лицо его сияло так, будто это лично он с немалым трудом добился приема для вице-адмирала. Седой вошел в кабинет:
– Здорово, Матвей Дорофеич! Разрешишь войти?
Хозяин кабинета, высокий и широкоплечий генерал-полковник, широко улыбнулся:
– Заходи, дорогой! Ну, здравствуй, Илья Григорьевич. Извини, коньяком угостить не могу. Военное положение, мать его!
Вице-адмирал Старостин хлопнул его по плечу:
– Ладно, обойдемся без коньяка. Разве ж я не понимаю? У вас тут прямо война. А на войне водку полагается пить. Сто грамм наркомовских – укради, но выпей.
Хозяин кабинета задумался.
– А что? И в самом деле... – он звонком вызвал адъютанта. – А ну-ка, сообрази нам с новым замом водочки и закусить. Икорки там, колбаски, грибочков соленых, капустки квашеной. Да смотри, чтобы огурчики соленые были, а не маринованные! В прошлый раз напортачил, так мне, старику, за тебя стыдно было!
Полковник покраснел и исчез.
– Я гляжу, ты, как Юлий Цезарь, отбираешь себе тех, кто краснеет, а не бледнеет, – заметил Старостин. – Шустрый у тебя кадр, прямо помесь Фигаро со стариком Хоттабычем.
Ковригов напрягся:
– Не понял! Какой еще Хоттабыч, террорист, что ли?
Старостин расхохотался.
– Ты, Дорофеич, книжки читай, а не газеты. Сказка такая есть, забыл, что ли?
