– Пустите же.
– А как же папа? Папу нужно слушать. – Владимирский вышел на берег, но всё так же продолжал держать девушку на руках. Светлана вздрогнув, огляделась:
– Послушайте, не чего что мы уже покинули водную гладь?
– Не терпится вновь на охоту. – Заметив идущего к ним вдалеке майора, спросил танкист.
– Могу я прежде просушиться.
– Несомненно. – Продолжая держать девушку на руках ответил Владимир.
– Какая хватка. Бандитский размах. Вижу руку мастера. Вы вообще ничего не забыли?
– Как я могу, забыть эти ноги.
– На землю меня опустите, на эти ноги.
– Извините. Вы столько раз бросались мне на шею, что это стало уже привычкой. – Он поставил её на землю.
– Ну знаете… – Не находя что ответить, возмутилась Светлана, глядя на платье прилипшее к её телу.
– Вам лучше туда. В автобусе жарко, а вот в шалаше можете переодеться.
– Во что?
– Не волнуйтесь, что-нибудь придумаем.
Владимирский проводив девушку к шалашу, метнулся к автобусу, принеся свой светлый пиджак и подал Светлане, спрятавшийся в шалаше. Затем натянул полевой кабель, закрепив его на близ стоящих деревьях. Сам же отправился разжигать костёр.
– Как она? – Не весело спросил, подошедший Липикин.
– Обсыхает.
– Да опростоволосился. У меня к ружью не одного жакана, только дробь, и та мелкая.
– Вот и хорошо, зато медвежат сиротами не оставили. – Подала из шалаша голос Светлана.
– Товарищ майор, вы тут сами, а я пойду помогу профессору рыбу чистить.
Вскоре они сидели на деревьях, имитирующие скамейки и с жадностью проголодавшихся людей, уплетали вкуснейшую уху. Палящее солнце мигом подсушило одежду Светланы и она вновь неотразимая, сидела за деревянным столом:
– Никогда, ничего вкуснее не едала.
– Водные процедуры, способствуют аппетиту. Светлана Сергеевна может вам добавки. – Преложил Владимир.
– Нет, нет я лопну. – Протестовала Светлана, но Владимирский ей подлил из черпака.
– Стресс, не последнюю роль здесь играет. Товарищ майор, а не пропустить ли нам ещё по рюмочке? – Простодушно улыбнулось светило советской медицины.
– Папа! У тебя-то какой стресс? Ты медведицу и в глаза не видел. А нам, с товарищем старшим лейтенантом, пока мы на ветвях висели, она чуть головы не откусила.
– Сидела. – Тихо сказал Владимирский.
– Ну вот, по этому у меня и стресс, после ваших рассказов. – Липикин разлил остатки водки в кружку, профессора и свою.
– Кто сидела? – Уткнувшись в тарелку спросила Светлана, пока майор с её отцом занимался распитием.
– Русалка на ветвях сидит.
– Пушкинист вы наш, вы сами тогда водяной что ли? – Светлана насытившись, положила ложку.
– Хотелось бы. Но сзади был хвост, когда мы плыли по реке… Не знаете у водяного есть хвост?
– Как не быть, если он водяной. – Закусывая ухой, благодушествовал профессор: – Причём здесь водяной? Светка она панически воды боится. Получается…
– Получается Сергей Игнатьевич медведя она больше боится. – Перебил профессора Липикин, чувствующий себя удручённо, после неудачной охоты: – Да откуда здесь медведь взялся, он уж и не водится в этом ареале. Не правда, я думал подпущу его к себе по ближе. Он по правилам перед человеком на дыбы должен встать. Думал в луплю ему прямо в сердце, с двух стволов. Ну а что, вблизи кучность выстрела большая, могло и сработать. А медведь бежит и бежит и вообще на задние лапы становиться не собирался.
– Действительно, странный медведь, на задних лапках стоять отказался. Гордый наверно. – Съязвила Светлана.
