Я собираюсь с мыслями и закрываю глаза, настраивая себя на положительный результат во всем. В этот момент раздается стук в дверь, и, резко выдохнув, я произношу громкое «войдите».
На пороге конференц-зала появляется Максим Леонидович, а вслед за ним входит… Саша. Какого черта тут происходит?! Нет, только не это.
Не оправившись от одного потрясения, я получаю еще одно. Теперь-то все встает на свои места — внезапное появление Уварова в Москве оказалось не таким уж внезапным.
— Вероника Сергеевна, добрый день! — здоровается Гончаров, Саша же коротко кивает.
— Я бы не назвала его добрым, — бурчу в ответ, а затем говорю громче: — Присаживайтесь.
— Александр изучил договор, — начинает юрист, но я резко обрываю его:
— Прошу прощения, Максим Леонидович, а у Александра есть язык? — язвительно спрашиваю я. — Может, он нам скажет хоть что-нибудь.
— Максим Леонидович, — на губах бывшего мужа возникает натянутая улыбка, — оставь нас, пожалуйста, на пару минут.
Гончаров без лишних вопросов поднимается с места, а за ним встает и Уваров. Он закрывает дверь за юристом и разворачивается ко мне. Я тоже поднимаюсь со своего кресла, не разрывая с ним зрительного контакта. Меня охватывает ярость. Александр приближается ко мне словно дикий дверь, высматривающий свою добычу. Я машинально отступаю на два шага назад, упираясь в стену.
— Это ты выкупил контрольный пакет акций? — мой голос дрожит от гнева, а по венам медленно растекается холод.
— Что тебя так удивляет, малышка? — цинично усмехается он, плюхаясь в мое кресло.
— Зачем тебе это? — я складываю руки перед собой.
— У меня есть свои причины, о которых тебе разумеется, знать не следует, — его натянутая улыбка раздражает. — Будем поднимать корпорацию с колен… вместе.
Последние слова действуют на меня словно красная тряпка на быка. Как он смеет так говорить?
— Да ты выжил из ума, — закатываю глаза, отрицательно качая головой. — Никогда, слышишь, между тобой и мной не будет ничего общего.
Разумеется, это не так. Мы всегда будем связаны с Сашей, как бы мне этого не хотелось. Но речь о другом — будь у меня больше времени, я бы попыталась найти на роль второго акционера компании кого-нибудь еще. Вот только всему мешает сослагательное наклонение. У меня нет ни времени, ни сил.
Уваров в два счета оказывается в опасной близости от меня, обдавая неизменным парфюмом с ароматом сандалового дерева, а я вдруг резко перестаю дышать. Его неожиданное присутствие рядом со мной сбивает с толку.
— Уверена? — на мои губы обрушивается теплое дыхание. — Печати в наших паспортах намекают на обратное, дорогая жена.
— Бывшая жена, — я резко отталкиваю его. — Ты изменил мне и укатил с любовницей на моря на неопределенный срок, оставив меня разгребать все, что осталось после смерти отца.
— Тебе грех жаловаться, Ника, — усмехается он, опускаясь на стул. — Ты осталась в отличной компании Гусева, не правда ли?
— Подожди, — неприятная догадка про рано до костей. — Ты считаешь, что я и Андрей… были любовниками?
— Ника, не держи меня за дурака. Да и разве теперь это имеет какое-то значение? — переспрашивает он, а затем повышает голос, тем самым, сообщая, что наша беседа окончена: — Максим Леонидович, мы можем продолжить.
Гончаров входит в конференц-зал, а на его лице на секунду застывает немой вопрос, но уже через секунду выражение снова приобретает невозмутимый вид. Такие как Максим Леонидович, профессионалы своего дела, в крайне редких случаях могут вмешаться туда, куда не следует, но, судя по всему, это точно не наша ситуация. Да и что в ней особенного? Бывшие муж и жена, расставшиеся на очень плохой ноте. Что ж? Такое случается нередко.
