В редакции птиц - страница 7

– Но мы же с тобой договорились, что только если я не отдам ни одного журнала…

– Мы их сейчас вместе с ящиками на помойку отнесли. Доставай.

Взгляд Коршунова выражал одновременно горькую обиду и осторожное восхищение моим коварством.

Пятая глава

За свою многоблудную и преисполненную абсурда жизнь я встречал немало странных, жутковатых и откровенно страшных типов. Я знавал держателя доходных квартир, уверенного, что для решения всех проблем России нужно расстрелять тогдашнего мэра Столицы и еще десять тысяч человек (у него был список) из его ближайшего окружения. Водил знакомство с кандидатом математических наук, который добавлял в чай капельку перекиси водорода, чтобы пробудить активный кислород и лечил ожоги собачей мочой. Он, кстати, часто обжигался, почему-то. Знавал я официанта, который отчаявшись найти невесту в Москве, пошел служить в армию обороны Израиля. Пару раз выпивал с милейшим маляром-штукатуром из Сербии, которого, как оказалось впоследствии, всерьез разыскивали за геноцид албанцев. В этот далеко не полный ряд как влитой становится Виталий Игоревич Журавлев – основатель и главный редактор журнала «Здоровая культура образа жизни».

Он был крепок, осанист, широкоплеч, седовлас и буйнопомешан. Всю жизнь, вплоть до ноября 1991 года, он проработал в институте марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Чем конкретно он там занимался, я не знаю, но по его собственному утверждению: «Каждую строчку! Каждую запятую в архивах сверял! Не дай бог! Ты что-о-о?! Это был непрофессионализм! Расхлябанность! В цитате?! Да за такое!» Виталий Игоревич очень ценил дисциплину, порядок и собранность, но сам этими качествами отнюдь не блистал. Он скорее лелеял мечту, что он командир, а все вокруг – собранные и по струнке ходят, но поскольку сам являл собой образец демагога и болтуна, его окружали такие же.

Вообще Журавлев был одним из тех, кого сильно подкосили 90-е. Когда его, в прямом смысле, выбросили из института (он утверждал, что пытался забаррикадироваться в своем кабинете и вынесла его из здания толпа «дерьмократов»), он начисто отринул материализм и ударился в высокие материи и столоверчение.

Виталий Игоревич развивал учение Николая Рериха и Елены Блаватской, но не был слепым последователем, он сам стал могучим и непризнанным философом.

Свободное от выпуска журнала (т.е. вообще всё) время он посвящал сочинению, как он сам утверждал, доктрин и концепций, которые могли бы облегчить государственным деятелям реформу сферы образования. Обширные плоды своих соображений он публиковал в рубрике «Слово философа» федерального (нечитаемого) выпуска нашего никому ненужного журнала. Выглядели тексты примерно так:

«Цель настоящей работы – вскрыть целостную, энергоматериально-духовнопрактическую природу мысли – абсолютный процесс рождения принципа и способа бытия триединого мира и всеобщего высшего самосознания, через раскрытие нравственных основ зарождения и роста жизненной силы духа, взятого мышлением не только логическим, но и энерго-смысловым, т.е. культурным, а значит космически целым и наполненным сияющей силой высокоорганизованного общества».

Или

«Помимо отраслевых и узкосформированных направлений своей деятельности, государственная власть, с помощью высшей культурной философии, как единственной логики политики, должна привести к оразумленности Россию в целом как различенное единство ее духа и социально-природного организма, погрузить ее в дух энергии народа, выявить лестницы ведущие к сияющим вершинам энергетического богатства вселенной и эволюционировать к национальному смыслу бытия – критерию реальной истинности индивидуальной и общественной жизни, совокупности всех общественных отношений, понимаемой как взаимодействие внешне реальных объектов, управляемых единым духовным разумом – творческой душой культуры»