Ярослав стоял в проёме, прислонившись к дверному косяку.
Лицо Полины запылало красной краской стыда, страха и полной рассеянности.
– Незаконное проникновение в жилище, совершенное против воли проживающего в нём лица. Статья Уголовного Кодекса, между прочим, – продолжал он.
– Я… простите, я думала вы…
– Думала, я уехал?
Он медленно приближался к ней.
– Я действительно уехал, только вспомнил, что забыл документы для переговоров.
Он показал рукой на папку зелёного цвета, которая лежала на стуле.
Полина отошла к окну, пытаясь не смотреть в его глаза.
– Ну, так что, вызовем полицию? Или разберёмся сами?
Он подошёл к ней вплотную, прижимая её к подоконнику.
– Что ты искала, в моём доме?
Он медленно поднял руку и убрал с её лица прядь волос.
– Простите меня, пожалуйста, я просто…
Сердце Полины бешено забилось в груди, перед глазами всё поплыло. Такого стыда и ужаса, она не испытывала, никогда в своей жизни.
Ярослав не отрывал от неё своего взгляда.
– Так что же ты искала? Или… Ты искала меня?
– Простите, я пойду…
Полина упёрлась в его грудь руками, пытаясь заставить его сдвинуться с места и пропустить её.
Одонецкий внезапно обхватил её рукой за талию, и легко подняв в воздухе, резко усадил на столешницу, вклиниваясь между её бёдрами. Он стиснул её запястья своими руками, крепко впечатывая в поверхность стола.
– Я сам отвечу на свой же вопрос, который задал тебе. Хочешь, послушать?
Он обхватил левой рукой её волосы и, намотав их на кулак, резко запрокинул её голову, медленно приближаясь к её лицу. Внимательно смотрел в её испуганные глаза, обводил взглядом её подрагивающие губы, почти вплотную склонившись к её коже и окутывая теплотой своего дыхания, прошептал:
– Тебе не даёт покоя моя ночь с Ингой. Хочешь сама почувствовать всё то, что ощущала она в моих руках? Прямо сейчас…
Он коснулся своей рукой её бедра и стал медленно поднимать край её платья.
– Пусти, меня! – прошипела Полина, перехватывая его руку. – Пусти сволочь, слышишь….
Ярослав остановился, словно подчиняясь.
Они прожигали друг друга взглядом, стараясь уничтожить, причинить вред. Желание, ненависть, отчаяние, злость были разлиты в воздухе над ними вулканической лавой, которая периодически остывая, посыпала их обоих сверху тёплым пеплом.
Он усмехнулся и, рванув её за волосы, уложил на столешницу, накрывая своим телом и страстно целуя в шею.
Полина в отчаянии вцепилась ему в волосы.
– Пусти, пусти меня сволочь! Я ненавижу тебя! Грубая скотина! Животное!
Он резко отпустил её и отошёл немного в сторону, наблюдая, как она стремительно поднимается и спрыгивает со стола, поправляя одежду.
– Вот и не пытайся больше разрушать этот мой образ, своей ангельской внешностью и добродетелью. Да, я грубая скотина, замкнутая и одинокая и тебе нечего делать в моём доме и в моей жизни. Если нужна нежность и чувства, иди к Ивлеву, он по этому делу большой мастер.
Полина вытерла выступившие на глазах слёзы и посмотрела на него вопросительно.
– Причём здесь, Ивлев? Не понимаю…
– Ну, ты же стала его фавориткой, насколько я понимаю. Вот и иди к нему. Он даст тебе всё, что ты хочешь. И нежность, и страсть и любовь, и деньги…
Полина, молча на него, посмотрела, медленно развернулась и пошла на выход.
Резко остановилась на пороге и, обернувшись, произнесла, словно в пустоту:
– Ты знаешь, я недавно пробовала твоё вино «Золотой источник». И сегодня здесь пообщавшись с тобой, мне кажется, что это вино делал не ты. Потому что человек грубый и жестокий, не способный любить жизнь и людей, никогда бы не смог создать это удивительное вино. Наполненное теплом и солнечным светом, запахом моря, леса, ягодами, цветами, и чувствами, которые захватывают тебя сразу же, как только касаешься его губами. Когда оно оказывается во рту, обволакивая и искушая, опьяняя и подчиняя себе. У тебя работает хороший винодел, поздравляю! Твоё вино покорило меня, в отличие от тебя…
