В руинах времени - страница 8

– Понял. Набирай. – отреагировал друг.

Я снова нажала на светящиеся кнопки домофона, на этот раз вызов пошёл и мне сразу открыли. На шестнадцатом этаже меня встретила широко распахнутая дверь. Я вошла в квартиру и сразу попала в атмосферу несочетаемых ароматов: молотый кофе конкурировал с запахом свежей распиленной древесины, всё это дополнялось резковатым запахом лака. Сашка – гениальнейший человек, он занимается художественной резьбой по дереву и создаёт невообразимые шедевры, совершенно потрясающие моё воображение каждый раз, когда я вижу его работы. Откуда в его голове берутся такие картины – мне непонятно, но я не устаю восхищаться вышедшими из-под его инструментов медведями, лосями, орлами, парящими над скалами, струящимися водопадами и прочими чудесами природы, выглядят они абсолютно как настоящие. Однажды, шутки ради, Саня вырезал из дерева точную копию своего кота Морса, серо-коричневого красавца бенгальца, безупречно повторив леопардовый окрас шёрстки своего любимца и поместил его на подлокотник кресла. Придя к Сашке в гости я, не ожидавшая подобной подлости, плюхнулась в кресло и, с заискивающим сюсюканьем стала приставать к двойнику Фильки:

– Привет, Морсик, ну что ты такой сердитый, не кормит тебя Сашка? Давай, иди ко мне, мой мальчик.

Совершенно не задумавшись, почему хозяин кота давится от смеха, я протянула свои ручонки и сцапала деревянного котяру. На секунду выпучив глаза, я пронзительно заорала и вскочила с кресла, швырнув «Морсика» в сторону. Сашка ржал, как подросток над глупой комедией, а я, свирепствуя, носилась по комнате и пыталась объяснить ему, что пора бы уже повзрослеть. Всё закончилось тем, что он обнял меня и сотрясаясь от смеха заявил:

– Вот за что я тебя обожаю, Сашуль, так это за твоё чувство юмора.

После этого мы уже вместе хохотали и шутливо разговаривали с деревянным котом, а настоящий Морс, носящий по паспорту величавое имя Маэстро, гордо и надменно наблюдал из коридора за глупыми людишками.

Из недр квартиры донёсся голос Лекса:

– Давай проходи на кухню, я кофе варю.

Об этом я уже и сама успела догадаться. Как и о том, почему Сашка так внезапно позвал меня к себе. Запах древесины и лака красноречиво говорили о том, что он недавно закончил свой очередной шедевр и ему не терпелось ошеломить своего главного критика и почитателя.

Скинув кроссовки и ветровку, я пошла на голос друга. Сашка замер над плитой с шипящей туркой в руке. Заняв своё любимое место на мягком пуфике у окна, я стала наблюдать за другом. Он бережно приподнимал и снова опускал золотистую турку, с широким горлышком, над огнём. Наконец, он выключил газ и разлил густой ароматный напиток с восхитительной пенкой по крохотным чашкам. Подавая мне кофе, он назидательно заметил:

– Знаю, что ты вечно ленишься приготовить кофе по-человечески и хлещешь свой растворимый из громадных кружек, вот, держи, хоть здесь насладись благородным вкусом. – и тут же, перескочив с темы на тему он охнул, – ну и на кого ты похожа?

От неожиданности я даже поперхнулась своим напитком.

– На кого?

– Самое ужасное, что на саму себя. – мрачно заключил любящий друг. – где макияж? Что с волосами?

– А что с волосами? – я провела по голове и проверила низкий хвост, заколотый почти у самой шеи, некоторые кудрявые локоны, естественно, выбились, не желая оставаться в общей упряжке и торчали на голове в произвольном порядке. – на месте вроде. А краситься мне некогда, я с утра бегала в универ, сдавала на проверку дипломную работу, прождала там профессора целых два часа. Потом помчалась в редакцию, потом, сам знаешь, фотографировала салон.