– Царь, не надо тебе это видеть. – Клим тоже недоговаривал, и ситуация начинала напрягать. – Я заберу Нику к себе, мы со Стеллой позаботимся о ней.
– С каких пор мне нужно повторять дважды?
Клим и Серый переглянулись, что само по себе было плохим знаком. Я знал, что Серый не заговорит, поэтому ждал, когда это сделает Клим, со свойственной ему беспощадностью.
– Судя по тому, что мы видели, она крутила с обоими Барскими и ещё каким-то престарелым профессором одновременно. Возможно, это всё-таки было подставой.
Сам не понял, как рванул на Клима, снося всё вокруг, тот не успел сориентироваться, да и не ожидал подобного от Царя, всегда держащего эмоции под контролем. Меня остановил лишь строгий бескомпромиссный голос Насти.
– Что вы здесь устроили! – Она стояла в стороне с недовольным лицом, глядя на нас как на нашкодивших детей. – Немедленно прекратили.
Медперсонал повылезал из своих укрытий, принявшись ликвидировать последствия моего срыва. Настя подошла, осматривая разбитую губу Клима и подбитый глаз, искоса посматривая на меня.
– Как Ника? – Я ещё не отдышался, сердце бешено колотилось и хотелось крови, но желание позаботиться о Нике всё пересилило.
– Наши опасения не подтвердились. Переломов у неё нет. Лёгкое сотрясение, множественные ушибы.
– Когда я смогу её забрать?
– С ума сошёл. Она упала с лестницы и каким-то чудом не убилась. Думаю, мне не случайно кажется, что это было падение не из-за неосторожности.
– Лучше перевезти её пока она без сознания. Потом будет сложнее. В доме всё оборудуют.
– Так. Во-первых, ты никуда её не повезёшь, пока я не проведу повторное обследование, когда она придёт в сознание. Во-вторых, ты никуда её не повезёшь, пока не объяснишь, что случилось.
– Ника – девушка, из-за которой погиб Василий.
– Когда ты узнал? – Настя наконец отвлеклась от Клима.
– Сегодня. Наследник приехал ко мне домой, чтобы предложить вместе навестить могилу Василия. Ника спускалась по лестнице, когда мы с ним разговаривали. Ей стало плохо, когда она его увидела.
– В мой кабинет, живо. А твои друзья пока пусть подежурят у сто третьей палаты.
В кабинете Настя закурила. Я запрещал ей это делать, но временами, когда она не выдерживала напряга от жизни со мной, срывалась, не смотря на запрет. Она долго молчала, прекрасно понимая весь расклад, самый паршивый из всех возможных.
– Что ты собираешься с ней делать?
– То же, что и раньше.
– Ты понимаешь, что он воспримет это как предательство.
– Он мне никто. Партнёр по бизнесу, который унаследует мою половину, когда меня не станет. – Я уже не раз произносил эти слова вслух, и про себя, но каждый раз несмотря ни на что они вызывали отторжение до тошноты.
– А она? Кто для тебя она? – В голосе Насти не было признаков ревности. Она прекрасно знала, что если я решу убрать её из своей жизни, сделаю это не обсуждая, и не растрачивала себя на бессмысленные эмоции. Сейчас она беспокоилась за меня и мою, как оказалось, обоснованную одержимость Никой.
– Настя, Ника мне как дочь. Кроме меня у неё больше никого нет. Без моей защиты она не выживет, сама видишь, что беззащитнее ребёнка.
– Она не согласится жить у тебя. Для неё это будет сильным стрессом.
– Накачай её чем-нибудь… безвредным.
– Как у тебя всё просто. И как долго ты собираешься её накачивать? Пока мозг в желе не превратится.
– Пока не достучусь и не объясню, что со мной она по-прежнему в безопасности.
