В сетях Сансары - страница 5

Заметим, что все «ужасы» представления античным человеком загробной жизни не идут ни в какое сравнение с жесточайшими иллюстрациями ада периода расцвета монотеизма Средневековья.

В народной эсхатологии древних греков, в критериях, определяющих степень наказания душ в загробной жизни, меньше всего фигурирует моральная установка, нарушение которой в последующие эпохи считается смертным грехом. Выражается эта моральная установка короткой, но содержательной «формулой» – «не убий». (За некоторым исключением, например причины наказания Данаид).

Более того, боги, частенько, сами выступали в роли хладнокровных убийц. Так, пострадала от них Ниоба из-за своей заносчивости, до которой без труда опускается и сама богиня Латона (древнегреческие боги антропоморфны). В мифе о хвастливой и болтливой женщине Ниобе, не в меру возгордившейся своими четырнадцатью детьми и посмевшей поэтому подчеркнуть свое превосходство над богиней Латоной, последняя немедленно приступает к мести: она приказывает своим детям – Аполлону и Артемиде безжалостно расправиться с ни в чем не повинными, ни о чем не подозревающими сыновьями и дочерями смертной женщины. (См. 12, 235). Одной просьбы отца погибшего Иммарада в честном бою с Эрехтеем – Эвмолпа Посейдону оказалось достаточно, чтобы бог морей убил победителя своим трезубцем (12, 320). Такого же характера мольбы богам матери Мелеагра – Алфеи также хватило для того, чтобы «далекоразащий бог Аполлон» сразил ее сына своей стрелой во время битвы. (См. 12, 357). Афина Паллада безжалостно убивает дочерей основателя Афин – Кекропа (который к тому же когда-то выступил на афинском Акрополе за власть богини над городом) – лишь за то, что они, ведомые любопытством, посмели ее ослушаться. (См. 12, 318).

Можно добавить ко всему сказанному примеры тех типичных явлений языческого периода истории, когда боги[33] требовали человеческих жертв во имя искупления каких – либо проступков простых смертных или же в целях отведения какого-либо бедствия от всего города. Когда царь Эрехтей во время войны с Элевсином, союзником которого был фракийский царь Иммарад, был на грани поражения, он вынужден был обратиться за помощью к богам. Через оракула была назначена страшная цена победы Эрехтея: в жертву должна была быть принесена одна из его дочерей (12, 320). Во время войны афинян с кровным врагом Геракла – Эврисфеем богами также была назначена высокая цена победы – жизнь девушки. В жертву была принесена Макария, старшая дочь Геракла и Дияниры (12, 315).

Подобных примеров в древнегреческой мифологии очень много.

Возвращаясь к сказанному о том, что в древнегреческой мифологии тяжкое наказание в загробной жизни несли души лишь за вопиющие проступки (в рамках особенностей мировосприятия античного человека), еще раз отметим, что остальные «обычные», не попавшие в Элизий тени[34], были обречены на вечное блуждание в подземном царстве Аида и Персефоны в относительном спокойствии – во мраке, тишине, печали и скуке. Подытожим, страдания в Царстве теней в представлении древних греков, были вполне умеренные, если, конечно, ты чтил богов при жизни.[35]

Когда спустился в царство Аида Геракл (мы видим, что древние греки были большими любителями по части путешествий в загробный мир), то «в ужасе разлетелись тени умерших» (12, 281). Но тень Мелеагра, убитого, как мы уже упоминали, Аполлоном по слезной просьбе матери героя, не «улетела». У нее (у тени) была «деловая миссия» к Гераклу, заключающаяся в «сватовстве» своей сестры Дияниры, (См. 12, 281) которая впоследствии так коварно погубила великого героя Греции. Отсюда, возможно, немного произвольный вывод – раз у тени Мелеагра была «возможность» помыслов о земных делах, то ей в Царстве Аида было не так уж худо.