– Это середина огорода, – объявил Рома. – А вон там наш курятник, с выгулкой для кур. Сейчас точно на его месте стоит секвойя. Это дерево уже взрослое, но ещё не старое; диаметр в нижней части его ствола примерно 20 метров.
– Ух, какое огломное делево! – восхитилась девчонка.
Паренёк поднял с земли палку и начал ею рыть землю, комментируя:
– Хорошая почва, жирная. В земле много хвойных иголок – нападали с секвой. О! Я нашёл большущего короеда! С мизинец! А вот ещё два, и ещё! Дашуль, поищи что-нибудь, чтобы короедов складывать. Кур нет, зато есть короеды. На обратном пути съездим на Бурную, наберём воды и рыбы наловим – у меня в сумке есть коробка с рыболовными снастями – в башне-то вряд ли нас покормят.
Сестра где-то нашла (или оторвала) большой кусок коры, и Рома стал складывать на неё короедов – личинок жука медведки.
И вдруг Даша сорвалась с места и стремительно помчалась к секвойе, громко крича на бегу:
– Булундук! Он забежал… в делево! Он в делеве!
– Даша, стой! Там могут быть змеи! – крикнул Рома ей вдогонку.
Но она могла и не услышать его из-за собственного вопля, особенно его последнюю фразу, на которой она уже скрылась в чреве секвойи, проникнув туда через щель меж корневых наростов дерева.
Через миг из дупла донёсся её душераздирающий визг.
Рома со всех ног бросился к секвойе. Он на ходу включил фонарь, выхватил финку из ножен и ворвался внутрь дерева. Его глазам предстала ужасающая картина: на дне довольно ёмкого дупла, изнутри покрытого мхом, лежала вопящая Даша, обвитая толстыми кольцами тела огромного удава; и тот уже приготовился накинуть на неё последнее удушающее кольцо.
Парень был далеко не дурак. Он понимал, что сейчас и его жизнь висит на волоске: такой огромный удав даже зубра одолеет играючи, а тут всего лишь каких-то два подростка, которых тот мог задушить одновременно, а потом проглотить по очереди. Но у паренька даже в мыслях не было, чтобы убежать, бросив сестру на съедение.
Рома зажал фонарь зубами и, направив луч света в глаза удава, тем самым слепя его, теперь уже двумя руками крепко-накрепко обхватил рукоять финки. В диком прыжке он изо всех сил вонзил свой нож в голову удава и сразу же принялся яростно кромсать головной мозг рептилии, дёргая рукоять из стороны в сторону и меняя наклон лезвия.
В этот момент снаружи раздался оглушительный грохот, как будто рядом взорвался пушечный фугас; по стволу дерева чем-то с треском хлестануло, словно трёхпудовым зарядом картечи; секвойя вздрогнула, закачалась, да так сильно, что заскрипели её корневые колонны.
Однако Роме сейчас было не до картечи с фугасами: он отчаянно боролся за жизнь своей сестрёнки, орудуя финкой и воинствующе крича: «На сестру мою позарился?! Врёшь, не возьмёшь! Сдохни, гад ползучий!»
И паренёк одержал победу в этом сражении! Глаза удава помутнели, его могучее тело обмякло, хватка колец ослабла. Но война ещё не закончилось. Предвидя, что у змея могут начаться судороги, Рома стал быстро стаскивать толстые змеиные петли с Даши, которая на протяжении всей битвы пронзительно визжала от ужаса.
Его опасения оправдались. Он уже поднял с земли сестрёнку и уже отряхивал мох с её курточки, как вдруг все мышцы удава внезапно напряглись и его тело вмиг свернулось в тугую спираль – это у него началась предсмертная агония. Давление мышечных тканей было настолько велико, что в некоторых местах даже полопалась его узорчатая кожа.
