В шаге от любви. 7 недель, чтобы найти любовь своей жизни - страница 17

«Хорошо, – сказал он, откидываясь в кресле. – Ад – это вот что. Ты входишь в красивый банкетный зал. Столы застелены роскошными скатертями. Ты видишь великолепный фарфор. Оркестр, устроившийся в углу, исполняет чудесную музыку. Ты осматриваешься и видишь, что все присутствующие одеты в вечерние костюмы. На женщинах прекрасные драгоценности. Все сидят за столами, которые ломятся от изысканных блюд и напитков. Ты понимаешь, что попала куда нужно.

Но неожиданно ты замечаешь нечто странное. Люди не выглядят счастливыми. На самом деле они печальны и озадачены. Перед ними стоят роскошные блюда, но они не могут съесть их – слишком уж велики вилки и ножи. Хотя они могут подцепить еду вилкой, поднести ее ко рту не удается. Ручки серебряных вилок слишком длинны. И ты понимаешь, что они умирают от голода».

Стюарт замолчал.

«А что такое рай?» – спросила я.

«Рай… – лукаво улыбнулся он. – Представь, что ты входишь в тот же зал. Те же скатерти и фарфор, та же музыка, та же роскошная еда, даже те же самые приборы. Но на сей раз все присутствующие весело смеются, улыбаются и явно хорошо проводят время. Единственная разница в том, что, поняв, что самостоятельно есть такими приборами невозможно, люди научились кормить ими друг друга».

Эта история трогает нас, потому что мы интуитивно понимаем, что большинство из нас живет ближе к аду. Мы не знаем, когда и как должны кормить других и позволять им кормить нас. В нашей индивидуалистской культуре мы путаем зависимость с сопричастностью и не умеем различать эти понятия. В своем смятении мы перестаем дарить себя другим. Мы перестаем позволять другим дарить себя нам. Свою потребность в других людях мы считаем признаком слабости, чем-то негативным и недопустимым. Наша ложная цель – полная независимость и самодостаточность. Мы боимся быть навязчивыми – и от этого становимся еще более печальными.

Моя подруга Авива узнала о своем раке легких, когда ей было чуть за тридцать. У нее было двое прекрасных детей – пятилетний мальчик и трехлетняя девочка. У нее был замечательный, любящий муж. Перед ней открывалась великолепная, многообещающая карьера. Узнав о диагнозе, она собрала целительный круг, пригласив всех знакомых поддержать ее и ее семью. Нас было около шестидесяти человек. Мы дарили Авиве подарки, писали ей стихи, молились за нее и предлагали свою помощь. Одна женщина принесла золотое кольцо, которое мать подарила ей на свадьбу. Она положила кольцо у ног Авивы и сказала, что дарит его, чтобы Авива могла подарить его дочери в день ее свадьбы. В тот момент никто не смог сдержать слез.

Болезнь Авивы сплотила всех нас. В нашей культуре так не принято. Лучшая подруга Авивы Рэйчел составила для нас график. Кто-то покупал продукты. Кто-то убирался в доме. Кто-то сидел с детьми в определенные дни недели, а кто-то отвозил Авиву к врачу. Вам может показаться, что в нашем кругу царила печаль и тоска, но на самом деле все было совершенно по-другому. Люди были счастливы, что могут помочь. Они с удовольствием поддерживали Авиву и ее семью. Это меняло саму их жизнь. В этом доме всегда звучал смех и царила радость. Авива не хотела сдаваться, и даже на смертном одре люди продолжали ей помогать. Они молились, беседовали с ней, убеждали, что все будет хорошо, что она может уйти со спокойной душой. Самое печальное, что после смерти Авивы мы все вернулись к прежней изолированной и одинокой жизни. Она как-то сказала мне, что ей неудобно: «Многим пришлось отказаться от собственных дел ради меня». Я много раз пыталась объяснить ей, что это она сделала нам бесценный подарок. Думаю, теперь она меня понимает.