В шаге от выгорания. Сбалансированный план действий, как вырваться из замкнутого круга хронической усталости - страница 6

Истоки исследований выгорания восходят к Герберту Дж. Фрейденбергеру [17]. Психолог немецкого происхождения работал в Нью-Йорке, и особый интерес для него представляли последствия социальной активности для здоровья. Так, в 1970-е годы он на личном опыте и опыте своих коллег убедился, что труд в рамках так называемой free clinic[2] дорого обходится собственному здоровью. Высокий идеализм, проявляемый им и его сотрудниками в работе с пациентами, большинство из которых были наркоманами, привел к появлению у многих из них симптомов, описанных выше. На основе работ Фрейденбергера в последние десятилетия развернулась очень оживленная исследовательская деятельность и стало появляться множество публикаций [18]. Среди исследователей, которые занимались, в частности, рассмотрением выгорания с точки зрения психологии, стоит отметить Кристину Маслач [19]. Психолог разработала так называемый опросник выгорания Маслач (MBI – Maslach Burnout Inventory) – состоящий из 22 вопросов психологический тест, который позволяет выявить наличие трех показателей синдрома выгорания [20].

Чаще всего выгорание становится печальной кульминацией развития неблагоприятного процесса, когда люди попадают в порочный круг переработок, снижения работоспособности и отчаянных попыток восстановить ее, работая еще больше. То, что человек внезапно начинает приносить работу домой или работать по выходным и вечерам, следует воспринимать как тревожный сигнал не только его близким людям, но и самому человеку, столкнувшемуся с этим синдромом. Нередко это более или менее отчаянные попытки вернуться в колею и наверстать упущенное. Правда, из-за снизившейся работоспособности это зачастую не удается. Такой подход имеет обратный эффект, ведь остающееся небольшое пространство, в котором можно было бы отдохнуть и восстановить остатки продуктивности, тоже заполняется работой. И если больше не удается получить положительный опыт, например чувство достигнутого успеха, возникают цинизм и откровенная неприязнь к собственной деятельности и всему, что с ней связано. Это может привести к тому, что при работе с людьми, например в социальной сфере [21] в качестве медсестры или врача, у человека или ослабится эмпатия по отношению к тем, кто ищет помощи, или полностью утратится. Когда состояние ухудшается из-за того, что проблема не выявляется или человек не получает помощь по каким-либо другим причинам, выгорание, как правило, приводит к нервному срыву.

Перенесшие нервный срыв люди рассказывают, что в тот момент ощутили подавляющий упадок сил и энергии. Они чувствуют, что «не в состоянии делать хоть что-то». Как говорят французы, rien ne va plus – ничего уже не поделать. При этом характерные апатия, чувство безрадостности и безнадежности пациента, как правило, соответствуют диагностическим критериям депрессивного эпизода и могут быть выявлены самое позднее при поступлении на стационарное лечение.

В то время как депрессия официально признана психическим заболеванием и является наиболее диагностируемым психическим расстройством в мире, феномен выгорания – и, конечно, недавно описанного нами горения – продолжает оставаться предметом споров в научных и социально‑правовых кругах. Выгорание до сих пор не признано самостоятельным заболеванием, хотя оно распространено во всем мире и уже давно принято населением как психичекая болезнь. Одни относятся к страдающим от выгорания людям с большей доброжелательностью, другие – с меньшей. Тем не менее существование синдрома само по себе, по‑видимому, почти не вызывает сомнений у широкой общественности. И профессиональное сообщество, по крайней мере по большей части, признает, что выгорание является отклоняющимся от нормы или подверженным риску состоянием, которое по праву классифицируется как психическое или психосоматическое заболевание.