Уроки тянулись невыносимо медленно, Алиса скучала на задней парте, пытаясь не уснуть, веки так и норовили закрыться сами собой.
– Туркина, я тебя спросил. Ты уснула что ли? – донесся голос учителя физики, сурового полного дядьки, – ЕГЭ как сдавать собралась?
Хорошо, селектив по физике сегодня последний, и можно пойти домой и выспаться, пока родители на работе. Учитель что-то бубнил, Алиса не слушала, мысленно возвращаясь раз за разом к вчерашней ночи.
«Я тебя люблю!» При свете дня невозможно было представить, что эти слова принадлежат Штырю, и адресованы они ей. Может, он и не говорил этого, может, Алисе это приснилось или померещилось? От бесконечного прокручивания момента ей и в самом деле начало казаться, что Генка сказал что-то другое. Может, «Я туплю» или «Я тебя убью».
Какая же чушь лезет в голову! Идти домой было намного легче, чем в школу, кровать так и манила мягкой подушкой. Обойдя школу, девушка осмотрелась. Штыря нигде не видно. Вот и хорошо, просто здорово!
Обедать Алиса не стала, сразу завалилась в постель и положила рядом открытый учебник истории для отвода глаз. Надо бы и вправду почитать, послезавтра должна быть контрольная…
– Лиска, вставай, уже семь часов! – возмущенный голос мамы выдернул ее из сна, – Заучилась ты совсем, отдыхать тоже надо. Что у тебя здесь? Завершающий этап первой мировой войны… Выучила хоть?
Невнятно промычав что-то, похожее на согласие, Алиса вяло села на кровати, свесив ноги. По полу были хаотично раскиданы мамины платья, блузки и брюки, сама она вертелась перед зеркалом, приложив к себе кошмарную бордовую кофту с блестками и бантом на груди.
– Сожги ее, – пробурчала Алиса, – и это барахло тоже не пойдет.
Она отпихнула ногой скрученные жгутом ядовито-зеленые летние брюки и встала. Надо написать Кристинке, пусть притащит свое платье, может, и для мамы что-нибудь подберет. Не хватало, чтобы она в своей безумной экономии совсем потеряла разум и приехала в Питер, одетая по последней моде семидесятых.
Жидкий суп из консервированной кильки кипел, видимо, давно, и вся квартира успела пропитаться рыбной вонью. Выключив конфорку, Алиса налила себе немного бульона, отрезала хлеб и стала жевать, одновременно набирая сообщение подруге.
«Есть серое, черное и бирюзовое. Туфли на платформе серые. Притащу через час!» Дальше прилетели фотки, и Алиса пролистала их. Да, это подойдет.
Молодец, Кристинка, никогда не откажется дать поносить шмот, всегда выручит. В дверях кухни возникла тонкая мамина фигурка в вязаном костюме. Если юбка была более-менее сносной, то верх…
– Мам, сними. Щас Кристинка принесет платье тебе, померишь.
– Правда? Ой, хорошо, спасибо ей! – обрадовалась мама, – Нам бы еще папу одеть, и можно ехать. Билеты я купила, а квартиру нам придется снять на окраине, я цены посмотрела, если центр, то не потянем. Гостиницы еще дороже, а в хостеле я боюсь, там ничего не запирается, душ общий. Еще подцепим грибок какой-нибудь или обворуют!
Развесив мамину одежду на плечики, Алиса поворошила свою половину шифоньера. Тут половину нужно просто выбросить, это не одежда, а тряпье! Вот эта водолазка уже растянулась, у другой воротник весь в катышках и локти, а джинсы протерлись на заднице чуть ли не до дыр.
В прихожей прозвенел звонок, хлопнула дверь, и на пороге возникла радостная Кристинка с огромным пакетом в руках.
– Начинаем показ!
