В спецслужбах трех государств - страница 38

– Владимир Васильевич, Вы знаете, как вчера проходило заседание в ЦК и слышали о моем выступлении?

В ответ молчание.

– Я подготовил докладную записку в ЦК по проблемам среди крымско-татарского населения в республике, но впервые за все время своей работы не подписал. Просил бы Вас ознакомиться с содержанием и посоветовать мне: подписывать или нет. Отсюда я буду делать личные выводы (я имел в виду, останусь ли работать в Киеве).

Сегодня могут показаться излишними приведенные мной подробности, но они свидетельствуют о политической сложности того времени, неоднозначности национальных проблем и подходов к ним, тем более что принципиального решения вопрос крымско-татарского населения в союзных инстанциях не находил. Надо признать, что требуемое от правоохранительных органов применение силовых действий в Крыму порождало возмущение крымско-татарского народа, митинговщину, экстремизм и открытую вражду к украинским властям. Допущенная в сталинское время несправедливость в отношении выселенных крымско-татарских семей не исправлялась, а порождала в перестроечный период очередную волну несправедливости и беззакония.

Я не предвидел неожиданно резкой реакции на мое выступление. Второй секретарь КПУ А. Титаренко был влиятельной личностью, участник Отечественной войны, давний член Политбюро ЦК КПУ, организатор тяжелой промышленности в республике. По характеру был жестким, не всегда отличался объективным отношением к людям.

Разрешение неприятной для меня ситуации пришло от В. Щербицкого. Он основательно изучил записку и сказал: «Подписывай!» Одобрив предложенные меры, тут же начал давать указания Совету министров, звонить в Верховный совет. Далее добавил: «Может быть, послать на полгода в Крым секретаря ЦК Ельченко? Пусть на месте поработает и наведет порядок. Вот Горбачев отправил в Карабах своим представителем Аркадия Вольского. Почему не сделать такое нам?» В конце беседы (я уже чувствовал себя реабилитированным после выступления на совещании) В. Щербицкий посоветовал не обижаться на А. Титаренко: «Он у нас известный сталинист».

Только в 1998 году на административной карте Украины появилась автономная республика Крым со своей конституцией. Но это не решило всей глубины крымско-татарского вопроса, не позволяло, на мой взгляд, сказать, что этот депортированный народ полностью реабилитирован.

В 2009 году в Киеве я видел знакомую картину: у здания Кабинета министров Украины расположились палатки татар (они стояли там 90 дней), требующих от государства исполнения законов о реабилизатации: «Когда нам дадут землю?», «Где помощь на строительство жилья?», «Верните нам земли предков!»

И еще одна проблема, которой занимались сотрудники моего отдела, – это судьба турок-месхетинцев, которые до 1944 года проживали в горных районах Грузии на границе с Турцией. По происхождению месхи – отуреченные в давние времена грузины, принявшие мусульманскую веру; у них каждый школьник знает великую поэму «Витязь в тигровой шкуре» своего соотечественника Шота Руставели.

В ноябре 1944 года Государственный комитет обороны под председательством Сталина по просьбе грузинских властей рассматривал вопрос об отселении семей турок-месхетинцев из приграничных во внутренние районы Грузинской ССР. Берия самостоятельно определил их дальнейшую судьбу: депортировать турок-месхетинцев вместе с другими народностями Северного Кавказа в отдаленные регионы Средней Азии. Для обоснования решения выдвигались такие мотивы: среди турок-месхетинцев много нарушителей государственной границы СССР, контрабандистов и агентов спецслужб Турции – союзницы гитлеровской Германии. Около 90 000 стариков, женщин и детей были вывезены из родных мест в ссылку, где они находились под административным надзором до 1957 года. Мужское население турок-месхетинцев на фронтах продолжало участвовать в боях с фашистами, а после победы было принудительно отправлено к местам поселения своих семей в ссылке и взято под строгий постоянный надзор.