Июльское солнце припекало так, что поначалу даже не хотелось вылезать из воды. Друзья долго дурачились в реке, подныривая друг под друга, дёргая то за ногу, то за трусы, то с воплем, высоко выскакивая из воды и потом стремглав улепётывая от товарища. Ванька стал брызгать водой в лицо Петьке, используя свою ладонь почти как поршень в насосе, на что тот, захлё-бываясь струями воды, мог ответить только фонтанами брызг, бешено работая обеими руками. В конце концов они все же выдохлись, выскочили на берег и бухнулись в горячий песок, отдаваясь блаженству тепла и внутренней необъяснимой радости бытия. Но длилось это недолго. Почему-то сегодня больше никто не подходил, и становилось скучновато без вечных придумщиков Федьки Кныша и Стёпки Полухина.
– Что будем дальше делать? – спросил Ванька и Петьку, и самого себя.
– Не знаю, – лениво ответил Петька, – давай подумаем.
Но ничего интересного в голову не приходило. Прошло ещё какое-то время. Петька уже ёрзал на песке и уже давно поглядывал в сторону ближних кустов, вставать не хотелось.
Но организм всё настойчивее требовал освобождения от отработанной жидкости. И тут Петьке показалось, что ему пришла отличная развлекательная идея.
– Слышь, Ваньша! А давай поспорим, что я тебя дальше писну.
Немного стеснительный Ваня удивлённо ответил:
– Ты чо, Петьша? А если кто-нибудь увидит?
– Никого же нет, ты чо, боишься проиграть?
– Да ничего я не боюсь. А на что спорим?
Петька, немного призадумавшись, быстро придумал:
– Кто проиграет, тот пять саженей протащит на горбу победителя до речки.
– Ладно, давай. Вот отсюда, – согласился Ванька, проводя ногой черту на песке.
– Я первый! – крикнул Петька. Терпеть ему было уже невмочь.
Выставив своё главное мужское отличие, он так запустил струю, что она пролетела метра два, а то и больше. Петька, обрадованный наступившим облегчением, хвастливо воскликнул:
– Ха, ну чо, давай попробуй!
Неискушённый в таких делах Ванька встал у черты, напыжился и попытался сделать то же самое, что и его дружок, но неожиданно для него брызги мочи полетели в разные стороны.
– Ой, умора! Чо, дрансбой-то не работает? – засмеялся Петька.
Ванька поперхнулся и только хотел сделать вторую попытку, как из-за дальних кустов тальника показались несколько девчонок.
Лицо Ванюшки моментально окрасилось почти в пурпурный цвет. Он очумело рванулся в сторону речки и с ходу нырнул под воду.
В это время на берегу Петька, схватившись за живот, заливался истерическим смехом и голосил:
– Ой, не могу! Ой, сейчас помру, спасите Христа ради.
Девчонки подошли ближе и с недоумением смотрели на катающегося и задыхающегося от смеха Петьку, занятые своими разговорами, они даже и не обратили внимания на бесстыжее соревнование мальчишек и не поняли, почему Ванька задал такого стрекача к реке.
– Ты что, очумел, Петька? Что случилось? – как всегда спросила самая первая и вездесущая Нюрка Ветрова.
– Ничего, пескарь заскочил в трусы, – нагло ответил приглушённым голосом Петька, продолжая смеяться.
– Ну ты ж и козёл бессовестный, – выпалила Нюрка, хотя и усмехнулась, нагоняя на себя взрослость. В это время её подружки прыснули разом заливистым девчачьим смешком.
Только когда девчонки полезли всей гурьбой купаться и при этом не обращали на Ваньку внимания, он быстро вышел из воды и облегчённо плюхнулся рядом со всё ещё смеющимся Петькой.
– Ну, хватит ржать, не так уж это и смешно, – промолвил Ванька и добавил, – поди ещё кому-нибудь ляпнешь об этом?
