Сильвия украдкой взглянула на меня и снова уткнулась в широкую грудь Антонио.
– Я пойду уложу Сильвию у себя. Вы не могли бы… Ну, понимаете… – нерешительно попытался выразить мысль мой сосед.
– Да, понимаю. Не волнуйтесь.
Я достал из чемодана баночку со снотворным и незаметно положил ее в карман Антонио. Он благодарно кивнул и вместе с девушкой покинул квартиру.
Что теперь? Теперь любая тоска и печаль должны умерить свой пыл. Для таких случаев у нас был стандартный набор процедур: позвонить в больницу, заказать машину, поехать вместе с телом в морг, провести вскрытие и составить заключение о смерти. С вскрытием, конечно, можно было бы не торопиться, но лучше все сделать сегодня.
Я поднял трубку телефонного аппарата и набрал номер оператора.
– Алло, я вас слушаю, – раздался голос девушки на другом конце провода. – Алло!
Я молчал. Неожиданно нахлынуло уже знакомое чувство, будто в квартире есть кто-то еще. Кто-то живой. Мне казалось, что он наблюдает за мной, за каждым шагом, каждым движением. Я посмотрел в зеркало: сквозь него на меня смотрело чужое, незнакомое лицо. Человек, не отрываясь, смотрел мне прямо в глаза. Я застыл, но в ту же секунду застыл и он. Это было мое собственное отражение, искаженное, словно в кривом зеркале.
– Алло, алло, меня кто-нибудь слышит? – не унималась оператор.
– Да, алло.
– Наконец-то, а то я подумала, что вы там все умерли!
– Не все. Извините, что долго не отвечал. Говорит доктор Саймон Брис. Пожалуйста, соедините меня с больницей.
– О Господи! – воскликнула девушка и уже через секунду переключила линию, пытаясь избежать дальнейшего разговора.
Долгое время никто не отвечал, и я, ожидая ответа, рассматривал вещи, находившиеся в прихожей. Мое внимание привлекла очень старая книга с ветхим переплетом. Это была «Божественная комедия» Данте Алигьере лондонского издания 1802 года.
– Алло, больница, – из трубки прозвучал сиплый мужской голос.
– Доброе утро, говорит доктор Саймон Брис. Мне необходимо, чтобы вы прислали машину за телом.
– По какому адресу? – голос ничуть не изменился, так как его владельцу, очевидно, было не привыкать к таким ситуациям.
– Вторая Парковая улица, дом двенадцать.
– Хорошо, ожидайте в течение сорока минут.
– Спасибо, – ответил я и повесил трубку.
Старое издание «Комедии» с самого начала разговора было у меня в руках. Теперь я мог спокойно его изучить. Открыв книгу на первой попавшейся странице, я наткнулся на маленький листок бумаги, сложенный пополам. Видимо, это была закладка и именно здесь остановился Жан-Луи, когда в последний раз перечитывал творение Данте: Девятый круг ада, ледяное озеро Коцит, где на поясе Каина страдали предатели родных.
Мне довелось прочитать эту книгу пару лет назад. Тогда она поглотила мое внимание целиком, и я долго не мог думать ни о чем, кроме нее. Создавая «Божественную комедию», Данте несколько отошел от первоисточников, однако я все равно полностью поверил в описанный им мир.
Маленькая закладка соскользнула с ветхой бумаги и упала на пол. Я присел на корточки и поднял ее, развернул сложенный листок. Вместо каких-нибудь заметок старика перед моим взором предстала одна-единственная фраза: «Сожалею о Жан-Луи, но его время пришло».
Бессмыслица! Как такое возможно? Почему записка лежала именно в этой книге и именно на этой странице? Я с такой уверенностью взял «Комедию», будто знал, что мне нужна именно она. Подобные совпадения невозможны. Значит, кто-то специально вложил туда листок. Последние несколько дней мне кажется, что я схожу с ума. Я судорожно положил записку между страницами и вернул книгу на ее законное место.
