– Ой, не поверишь, страшно хочется домой, прямо душа рвется, как ни приятно в Швейцарии, а тянет на родину, к своим, так сказать, очагам, в лес, на дачу, услышать родную речь… Завтра же собрался бы и уехал, только вот дочке надо бы доучиться, закончить школу, тогда и отъезд можно планировать…
Эта беседа состоялась уже около года назад, и уже потом, сразу после провала августовского путча, Торопов униженно просил согласия Кранцева на продление своего контракта еще на год. А тому и не к спеху было, знать бы о грядущих вскоре переменах… В конце концов, подошло время прояснить планы Торопова на отъезд.
– Привет, Алексей, извини, если побеспокоил, – негромко произнес он, войдя в кабинет Торопова.
Тот не сразу откликнулся, впившись взором в компьютер, как будто дочитывал крайне важный документ, но затем перевел взгляд на Кранцева и расплылся в приветливой улыбке.
– О, Артем, каким ветром… рад видеть… пойдем-ка выпьем кофейку… я угощаю.
Они спустились на первый этаж, пересекли двор и через шестой подъезд вошли в широкий вестибюль, где располагались бытовые службы ООН: почта, банк, турагентство, газетный киоск и бар для прессы. Кроме бара для прессы, на третьем этаже работал еще бар для делегатов. Кофе в ООН славился своим качеством и дешевизной. Заведенный ритуал служащих ООН предполагал непременное посещение кафетерия поутру, сразу или вскоре по приходе на работу, а затем бесконечные заходы туда в течение дня. Все по очереди приглашали друг друга выпить кофе, благо что затраты были невелики.
Прекрасно понимая, о чем пойдет речь, Торопов не спешил завязать разговор, он достал и медленно закурил престижную коричневую сигарету «Парламент Блэк Рашен» и выжидающе уставился на Кранцева, предоставляя ему решать проблему затравки беседы. Но Артем решил не миндальничать с этим хлыщом.
– Ну что, Алексис, как дела, какие планы по работе, когда начнем размен, мне ведь тоже надо планировать свою жизнь, – без раскачки, в лоб спросил он.
Торопов не стал тянуть резину, зная, что Кранцеву можно дать любой ответ.
– Да все вроде идет по плану, на дворе март, впереди еще полгода, время есть, в мае начну собираться.
«Ну, слава богу, дело сдвинулось с мертвой точки», – подумал Кранцев, а вслух вполне дружелюбно сказал:
– Ты не думай, Алексей, я не подгоняю, вопрос как бы предрешен, а время летит быстро, кадровики пока все оформят, такая волынка… все же переход в ООН.
«Черта с два предрешен, погоди, парень, еще не вечер», – раздраженно подумал Торопов, а вслух озвучил:
– Да не дергайся ты, Артем, было бы указание, все они оформят вовремя, не ты первый, не ты последний… ну, я пошел… остаемся на связи.
Вернувшись в кабинет, он присел к компьютеру, поиграл клавишами, вызвал уже заполненный стандартный формуляр заявления на предоставление постоянного контракта, перечитал его, поставил электронную подпись и, нажав нужную кнопку, отправил в кадровую службу, а копию – гендиректору Женевского отделения ООН И.Е. Павловскому.
Иван Ефремович Павловский, стоя у окна своего безразмерного кабинета, разглядывал огромную скульптуру в виде земного шара, воздвигнутую перед невидимой для посторонних глаз частью здания ООН, некогда задуманной как фасад, но в силу обстоятельств превратившейся со временем в свою противоположность. Высоко вознесшийся псевдофасад был повернут лицом к нисходящему в сторону озера бескрайнему газону-лугу, где время от времени паслись чьи-то забавные овечки. Газон там и сям был усеян скульптурами, подаренными ООН различными странами. Нельзя сказать, чтобы это были шедевры. Земной шар был укреплен над озерцом и был почти не виден из-за разросшихся со временем густых кустов, под которыми ютились и важно прогуливались павлины. Вокруг глобуса полоскались на ветру флаги государств – членов ООН, тоже, как и вся эта лепота, невидимые для случайных прохожих… «Надо бы перенести флаги ближе к выходу, чтобы их видели с площади Наций», – машинально подумал гендиректор. Озаренный революционной мыслью, он подошел к столу, уселся поудобнее и попросил секретаря связать его с главным инженером. Франсуаза воспользовалась моментом, чтобы сообщить боссу о том, что некий Кранцев просил о встрече с ним.
