В тени креста - страница 22

– Да ну, не могли они так вот сидеть и ждать, – возразил ему князь-воевода Фёдор Иванович Бельский.

– Но получается, что именно ждали, ведь они выскочили и точно ударили в середину, когда мы проходили мимо…, ударили так, чтобы оттеснить нас на дно оврагов в болота.

– Это как? – князь развёл руки в стороны и посмотрел на всех, кто был в его шатре, как бы ища объяснения.

– Возможно…, – Щавей качнулся на месте и замолчал, сложил руки крестом на груди и свесил голову, боль усиливалась, ему было тяжело дышать.

Воевода Бельский истолковал жест боярина по-своему.

– А ну, подите все! Оставьте нас, – рявкнул воевода на присутствующих, и его бояре и подручные поспешили из шатра вон.

– Ты тоже, – сказал Бельский своему слуге Якову, тот молча, с поклоном удалился. – Теперь говори, – князь-воевода тронул Щавея за то плечо, где совсем недавно, придерживая боярина, лежала ручища его слуги Якова.

– Люди князя Соколинского были не одни, с ними были наёмники-пикинёры, много, – Щавей вытащил из-за пояса тощий кисет и подал воеводе. Тот высыпал его содержимое на ладонь: пять монет разного достоинства, все ганзейские, осмотрел внимательно кисет.

– Хм-м. Немчура? Значит, опять припожаловали… М-да, не повезло… Видно снова рыскали тут в поисках наживы, вот собака Соколинский их и пригрел.

– Просто рыскали? Э-нет князь, в этот раз всё по-другому, и мы оба это знаем. Это не просто набег пришлых немцев. Соколинский сделал из этих наёмников медвежью яму и точно знал, где её вырыть и как нас туда загнать. Это была нарочная ловушка.

– Хочешь сказать в моём войске изменник? – лицо воеводы исказила гримаса отвращения.

– Я хочу сказать, что у них повсюду глаза и уши, а мы слепы, – твёрдо ответил Щавей.

– Он истину глаголит, это была засада, – промолвил голос совсем рядом. Князь и боярин вздрогнули и разом посмотрели на вошедшего в шатёр человека в длинном дорожном плаще, заляпанным грязью.

– Ты ли, боярин Илья? – князь Бельский повернулся к входу всем корпусом.

– И тебе поздорову быть князь-воевода, – с улыбкой поклонился Илья Ласкарёв. – К тебе я, с вестями, – грек, ловким движением извлёк из-под одежды свиток и протянул его воеводе. – А ещё с подарком, – Илья бросил на стоящий, на козлах грубо сколоченный стол розетку с изображением красного креста и меча под ним^>27.

– Путь мой был не близок, вот я его и срезал через знакомый перелесок к оврагам. Приметил «чудных гостей», и «пошептался наедине» с их капитаном, – с хищной улыбкой сказал Илья Ласкарёв.

– Да как же ты от них ушёл? – князь, всё ещё не распечатывая, свитка, с удивлением глядел на грека.

– У меня добрые кони и стрелять я ещё не разучился, куда там хмельным немцам догнать меня по темноте, – продолжил улыбаться Илья.

Воевода в ответ лишь покачал головой, и снова повернулся к Щавею.

– Ты, боярин Скрябин иди отдыхай, пусть мой Яков посмотрит твои раны, а завтра разговор наш продолжим, всё об чём говорили тут, держи при себе, ни полслова никому, – приказал князь Бельский.

Щавей с трудом склонился в полупоклоне и вышел, а князь стал молча буравить глазами Илью, ожидая его слов.

– Послание, что у тебя в руке – это от твоего брата Симеона, ещё кое-что он велел передать изустно, – указывая на свиток и, как будто, не замечая напряжения во взгляде князя, произнес Ласкарёв.

Бельский открыл, было, рот, но снова не произнёс ни звука.

Илья кивнул, словно с чем-то согласился и перевёл тему.