В тени сталинских высоток. Исповедь архитектора - страница 38

Незадолго до прихода поезда я решился разбудить бородача. Он пробурчал, протирая глаза:

– Спасибо, сынок, за побудку, мог бы проспать поезд. Когда выпью, сразу отключаюсь.

Я решил, что мне дико повезло. Иначе он непременно меня отлупил бы за попытку своровать, что плохо лежит…

С моей помощью осовевший мужик сел в поезд. Конечно же, не был забыт и «вкусный чемодан». В полупустом вагоне мужик раскрыл чемодан и удивился:

– Надо же! Под самогон почти все слопал! Ну да ладно, давай прикончим то, что осталось.

Я стыдливо отвел глаза в сторону. Но есть все равно хотелось. Мы отужинали остатками снеди (ее было не так уж мало). Напоследок бородач уговорил меня глотнуть самогона. В тот момент он не показался мне таким уж омерзительным…

С моим попутчиком мы дружески распрощались. Он поехал дальше. Оказавшись слегка навеселе на родном полустанке, я все же благополучно дошел до дома. Мама, конечно, не спала и с тревогой ожидала моего возвращения. Но еще больше она удивилась, когда я решительно отказался от ужина. Заплетающимся языком я произнес:

– На ночь… есть… вредно!

– Это что-то новое, сынок! Ложись-ка скорее спать!

Мудрая мама без дальнейших комментариев бережно уложила меня спать и нежно поцеловала на сон грядущий…

Утром, в привычном режиме, я отправился с отцом на вагранку. Эпизод с чемоданом на станции Азанка всплыл в моей памяти только во время написания этой книги – почти семьдесят лет спустя!

Меня настолько переполняло чувство ответственности и интереса к порученной работе, что я до полуночи пропадал на стройке и за чертежной доской. Почти ежедневно приходилось выезжать в Артемовский для участия во взаимоувязке всех частей проекта и внесения на ходу неизбежных поправок и изменений. Мой сон сократился до пяти-шести часов. Я вскакивал, преодолевая сильное желание продолжать сон. Быстро умывался, проглатывал на ходу завтрак и мчался на вагранку или на полустанок к первому поезду. Общаясь с опытными инженерами и сельскими строителями-практиками, я с жадностью проглатывал каждое высказывание, которое могло пополнить пока еще скудный объем знаний в области проектирования и строительства. Все это прочно оседало в моей цепкой памяти. Появилось больше уверенности в аргументации при отстаивании своей позиции по тем или иным вопросам. К величайшему огорчению, мой первый опытный наставник и консультант Геннадий Савельев был отозван в Свердловск. Поэтому мне пришлось полностью переключиться на нормативно-справочные источники и техническую литературу.

Цех был запущен в эксплуатацию через шесть месяцев от начала земляных работ. Три бригады сменяли друг друга по скользящему графику в условиях жестоких морозов, злых ветров, обильных снегопадов. Бригады состояли из местных умельцев, деды и прадеды которых в далеком прошлом переселились из различных губерний. Возглавлял бригады прораб по имени Вагиф: опытный строитель и единственный, имеющий среднее техническое образование. Общее дело нас очень сблизило, несмотря на значительную разницу в возрасте. Он по-доброму меня подначивал, вспоминая сказочные изречения Бажова: «Что, Данила-мастер, выходит твоя архитектурная чаша?» Я в унисон ему отвечал: «Что, кудесник Вагиф, быстро ты слепил эту чашу?»

Питались они артелью. Однажды на строительной площадке появилась молодая доярка из местного колхоза со странным именем Клуша. Она рассорилась с председателем, и он отстранил ее от работы. Вагиф в шутку спросил: