– Андрей, куда ты смотришь?
Священник одним вопросом развеял мои галлюцинации.
– Да так, сплю на ходу.
– Работаешь ночью?
– А откуда вы знаете?
Священник взглянул на настенные часы над барной стойкой.
– Сейчас без десяти восемь. Все нормальные люди уже давно на работе. За исключением тех, кто работает ночью и сейчас спит…
Он перевел взгляд на меня.
–…или сидит в баре и болтает с абсолютно незнакомыми людьми.
Его лицо было очень серьезным. Правда, спустя пару секунд он развеял завесу напряжения.
–Да шучу же я! – и засмеялся, – Во всяком случае, мне бы стоило пойти домой, я тут давно сижу. Тебе тоже посоветую.
– Да, пожалуй. Спасибо за компанию. Как вас, кстати, зовут?
– Арсений.
– Всего доброго, отец Арсений.
– Да благословит тебя Господь.
Я спешно вышел из бара, присел на скамейку и принялся делать заметки в свой блокнот:
«Глеб, 26 лет, полицейский под прикрытием.
Возможно, имеет доступ к черному рынку или конфискованному оружию».
Я перевернул страницу.
«Отец Арсений, на вид около шестидесяти лет, бывший священник.
О нем ничего неизвестно, зато ему, похоже, известно много чего…».
Я пролистал свой блокнот. Большая часть его была уже исписана внушительным количеством имен и заметками касательно них.
Мне психиатр посоветовал вести блокнот и заносить туда информацию о новых знакомствах, чтобы я не забывал, когда у них день рождения, какие у них интересы. Со временем я нашел ему другое применение. Я записываю туда любую информацию, которая помогла бы мне выследить убийцу.
Я засунул блокнот во внутренний карман и направился к своему подъезду.
Уже на пороге своего подъезда я вспомнил, что дома закончился хлеб, поэтому было принято решение заскочить в пекарню.
При открытии входной двери звенел колокольчик, который предупреждал девушку о посетителях:
– Доброе утро, Андрей.
– Доброе, Лида.
Лида была моей одноклассницей когда-то. После выпуска из школы ей передали семейный бизнес в виде пекарни. Она с малых лет показала себя весьма хозяйственной особой, поэтому родители даже не мешкали с выбором наследника.
По ней можно было сказать, что она держит булочную: волосы, собранные в хвост и перевязанные белым платком, фартук, измазанный в масле и муке. Сама по себе она была пышной девушкой, природа не обделила её харизмой и формами, но обделила ростом, что, впрочем, общую картину не портило.
– Я за хлебом. У тебя не найдется?
– Какой неуместный вопрос. Конечно! Свежий, теплый – прямо из печи, – она гордо перечисляла все преимущества ее хлеба по пути в дверь за кассой и немного времени спустя вернулась с кульком.
– Как обычно, цена у меня не меняется. Курс евро или доллара не влияет на мою выпечку! – она улыбнулась и протянула его мне.
Я расплатился и, прежде чем покинуть помещение, вдохнул запах свежей выпечки, которым был пронизан каждый миллиметр ее пекарни.
– Спасибо, Лида. До скорого.
– Приходите еще, – ответила она, не отрывая глаз от своей утренней газеты.
Убедившись, что все дела сделаны, я направился к дому.
В подъезде висело что-то вроде доски объявлений, верх которой был обклеен фотографиями кандидатов грядущих выборов. Все, как на подбор – толстосумы с лысиной и несколькими подбородками. Порой удивляюсь, чем руководствуются люди, которые выбирают их на важные посты. Я в честность выборов никогда не верил, поэтому на них и не ходил.
Придя обратно домой и позавтракав бутербродом с чаем, я решил подумать, чем же заняться дальше.
