Константин Александрович посерьезнел.
– Уже год как бунты идут по России. Видно, и до нас докатилось. Вот недавно в домовой церкви женской гимназии отслужили панихиду по казнённому преступнику Шмидту, тому офицеру, что осенью прошлого года возглавил бунт на крейсере Черноморского флота. А ведь ещё война с Японией шла. Объявил себя командующим флотом и диктовал условия Государю Императору. А из него героя делают. Конечно, ссыльные здесь воду мутят. Семинаристы наши совсем от рук отбились. В Народный дом ходят на митинги, брошюрки разные читают. Даже эту поганую газетку, как её, «Северная земля». И ничего не поделаешь, свобода каждому дана. Мой тебе совет, Павел: ни на какие революционные сборища ходить не надо. От этих бунтовщиков держись подальше. Они хотят законную власть свергнуть. А в Писании как сказано: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога». Я этих революционеров хорошо знаю. Люди это одержимые, живут в грехах, как в грязи. Все непутевые, только к болтовне способные. Откуда им знать, как надо мир устраивать, если они свою жизнь устроить не могут…
* * *
Утром 1-го мая 1906 года Алексей Окулов[5], ссыльный студент из Москвы, стремительно шел по деревянному тротуару вдоль улицы Афанасьевской (ныне улица Марии Ульяновой), направляясь к духовной семинарии. Он имел поручение Вологодского комитета социал-демократической партии прекратить занятия в семинарии и в мужской гимназии и вывести учащихся на демонстрацию.
Алексей был выслан в Вологду за участие в беспорядках 1905 года. На пути к месту ссылки он был погружен в мрачную меланхолию, ожидая, что в этом захолустном городишке его ожидает беспросветная тоска. Однако жизнь в Вологде оказалась весёлая. Здесь было множество ссыльных, близких ему по духу людей. Никакого особого полицейского надзора не было. Можно было без труда убежать, как сделал это недавно Борис Савинков. Каждому ссыльному выплачивалось от казны пособие, которого вполне хватало на жизнь. Часто устраивали диспуты на различные темы: философские, религиозные, политические, и потому среди ссыльных Вологду называли «Северными Афинами». Кружки эсеров и эсдеков свободно занимались пропагандой среди рабочих железнодорожных мастерских. В последнее время удалось раздобыть оружие, и теперь правый карман студенческого мундира Алексея приятно оттягивал браунинг, а в левом лежал большой запас патронов.
Здесь мы на время оставим нашего революционера и расскажем, как в Вологде появился вооружённый отряд, состоявший в основном из политических ссыльных.
В октябре 1905 года был издан Высочайший Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», где Государь Император выражал свою волю: «Даровать населению незыблемые основы гражданской свободы на началах действительной неприкосновенности личности, свободы совести, слова, собраний и союзов». По этому случаю в Вологде прошел ряд митингов. Либералы оценивали Манифест положительно, а представители левых партий, в особенности, большевики, призывали к борьбе за полное свержение самодержавия. На митинге 19 октября в Народном доме, тон задавали революционно настроенные ораторы: Цейнерман, Гальперин, Содман, Сегаль, Окулов, Ильин. Они резко высказывались против властей, а некоторые доходили до того, что поносили царя. В зале поднялся шум. Недовольные услышанным покидали здание и собирались на площади, где устроили свой монархический митинг. Здесь преобладал простой люд: рабочие, приказчики, мещане. Когда на крыльце показались революционеры, начались взаимные оскорбления и угрозы. Страсти накалялись. Вдруг с крыльца кто-то выстрелил. В толпе шарахнулись, дико закричали. Прозвучал ответный выстрел. Завязалась перестрелка. Трое были ранены.
