– Подруга! Вечер ещё не скоро, может, осчастливишь?
– А ты что, особенный?
– Ну да, я твой охранник!
– Вот и охраняй!
– А ты чё такая борзая? Посмотрим, как вечером в сауне запоёшь.
– Иди, иди, занимай очередь! – сказала я и отвернулась.
Он ушёл, снова закрыв дверь на ключ, а я мысленно заметалась в поисках выхода и тут решила, что пора побеспокоить Горна, потому что когда дело дойдёт до сауны, то сложно будет мужиков сбить с настроя развлечься. И тогда уже никакой Горн не поможет. Я подошла к двери и постучала. Дверь открылась, в неё заглянул мой охранник и спросил:
– Чё, передумала? Так я щас, мигом!
– Закатай губу! Ты в очереди последний. Позови вашего старшего, разговор есть.
– Ага! Ему больше делать нечего, как с шалавами разговоры разговаривать.
– Закрой рот, а то тебе это может дорого обойтись, урод!
– А за урода ты у меня щас ответишь… я тебя щас…
– Рискни, и тогда ты на всю жизнь перейдёшь из категории производителей в категорию смотрителей!
– Ты чё сказала?
– Я сказала, что рискуешь остаться без своего мужского достоинства, если не дашь мне поговорить со старшим и тронешь меня.
– Ну ты и чума!
Дверь закрылась, и мой охранник, судя по быстрым шагам, отправился за старшим. Я сидела и переживала, я же не знала, подчиняются они Горну или это совсем другая группировка. Их теперь развелось много, и время от времени между ними происходит битва за утверждение своей территории или передел. Если эти не подчиняются Горну, то всё, я попала. Через некоторое время охранник привёл своего старшего. Пришёл мужчина со шрамом, который нас встречал по приезде, вошёл в комнату, за ним следом охранник, который, обращаясь к старшему, сказал:
– Сухой! Угомони её, а то бузит!
Сухой посмотрел на меня задумчиво, заложил руки в карманы, прошёлся по комнате, потом, остановившись передо мной, спросил:
– Говори, что хотела?
– Пусть охранник выйдет.
Он повернулся и махнул рукой парню. Тот сделал недовольное лицо и нехотя вышел, прикрыв за собой дверь. Сухой повернулся ко мне:
– Говори! У меня нет времени тут торчать до вечера.
Я мысленно перекрестилась, посмотрела на него и, решив не показывать страха, сказала:
– Мне надо позвонить Горну.
Я увидела, как метнулись его глаза из стороны в сторону и остановились на мне. Он задал вопрос:
– Ты кто такая, чтобы беспокоить такого человека?
– А ты позвони ему, скажи, что твои ребята меня сюда привезли поразвлечься, и тогда узнаешь, кто я, и кто ты!
– Ты уверена?
– Дай мне телефон, я сама с ним поговорю.
– Не кипишуй! Сиди и жди! Он развернулся и вышел из комнаты. Когда дверь за ним закрылась, я подошла и услышала, как он говорил охраннику:
– Прикоснёшься – убью!
Послышались удаляющиеся шаги, и всё стихло. Я села в кресло и стала молча молиться, призывая на помощь всех святых, потому что не была уверена, вспомнит меня Горн после одной вместе проведённой ночи или я окажусь одной среди многих, о которых он, закрыв дверь, уже не помнит. Я ждала результатов своих переговоров. Время тянулось медленно. Казалось, что прошла целая вечность, когда я услышала шум во дворе. Подошла к окну и увидела там какую-то суету. Потом из машины вышел Матвей, остановился, к нему подошёл Сухой, и они пошли в дом. Время шло, а ничего не менялось. Я нервничала, и чтобы хоть как-то успокоиться, металась от стены до стены: пять шагов туда, пять – обратно. Наконец, услышав ключ в двери, я села в кресло и закрыла глаза. В комнату вошли двое, я это почувствовала. Я услышала голос Матвея, который шёпотом произнёс:
