– Когда-то я встречалась с парнем, у которого лицо было как этот черпак. Он был ужасающе уродлив, но, Боже ж мой, как он целовался! Всю неделю, что мы встречались, он доводил меня до астматического приступа длиной в целую ночь. – Она мечтательно вздохнула: – Из уродов выходят неплохие любовники.
– Логан привлекателен и при этом хорош в постели, – сказала Тара. – И что это значит в таком случае?
– Э-э-э… что тебе страшно повезло с ним? – предположила Хлоя.
– Нет. – Тара с величайшей осторожностью покачала головой. – Привлекательные мужчины всегда с брачком. Вернее, с серьезным браком.
– Не все, – парировала Хлоя.
– Абсолютно все.
Мэдди взяла бумажную салфетку.
– Мой бывший – довольно привлекательный мужчина. Он был неплох в постели. И… – При одном воспоминании ее охватил стыд, сдавил горло. Но она, как ни в чем не бывало, продолжила складывать из салфетки звезду. – И, как выяснилось, жесток. – Она кивнула самой себе и водрузила «звезду» на верхушку деревца. О да. Идеально. Особенно если закрыть глаза. – А это, я думаю, как раз и есть серьезный брак.
Последовала долгая, налитая свинцовой тяжестью пауза. Когда Мэдди наконец заставила себя повернуться к сестрам, обе потрясенно смотрели на нее, с яростью и сожалением во взоре.
– Это он тебя ударил? – наконец негромко спросила Тара. – Твой бывший?
Мэдди кивнула, и Хлоя с тяжким вздохом поинтересовалась:
– Но ты ведь дала сдачи?
– А затем пришли полицейские, – подхватила Тара. – Ты вызвала полицию, чтобы угомонить его? Засадить за решетку, где бы его быстренько приструнили.
Нет, она не сделала этого. Сложно объяснить почему. Даже самой себе. Но постепенно напряжение накапливалось, подтачивая самооценку, пока она вообще не потеряла свое «я». И не начала чувствовать себя неуклюжей и безмозглой уродиной.
И все это с ней сделал Алекс.
Нет, вычеркиваем. Она сама позволила Алексу так с собой поступить. Раз за разом он отпускал всего по одному тщательно продуманному и невероятно жестокому замечанию в ее адрес – пока она наконец не ушла от него.
Потеряв веру в себя, сбережения и вообще все на свете.
Сейчас это звучит так пафосно и душераздирающе – прямо до отвращения.
– Я вылила кофе на его фамильные драгоценности, – продолжила она. – Порезала на лоскуты его новый костюм от «Хьюго Босс». И это доставило мне истинное удовольствие – словно он обоссался. – Жаль только, начальство не оценило ее феминистическое шоу, и ее уволили.
Впрочем, это уже детали. Однако она впервые делилась ими с сестрами – ночью, за третьей бутылкой вина, пока они все вместе убирали и украшали дом.
Намного позже, улегшись втроем под сосной, три сестры разглядывали перечную гирлянду и блаженно улыбались.
Хотя, может, улыбалась одна Мэдди.
Просто не могла перестать. Упершись макушкой в тощий ствол деревца, она вдыхала аромат сосны. Прямо над ее головой висел набор специй для барбекю – в непосредственном соседстве с портретом Джона Бон Джови, мутовкой, пластиковой крышкой и снимком почти полностью обнаженного и очень молоденького Джонни Деппа.
– У меня никогда не было такой красивой елки, – с благоговением прошептала она.
– Это потому, что ты пьяная, сладкая моя. Пьяная в стельку, – заметила Тара.
Хлоя мечтательно вздохнула:
– У меня уже много лет не было елки. С тех пор как я в шестнадцать ушла из дома.
Мэдди тоже вздохнула. Сестры для нее почти такие же посторонние, как Джекс. Хотя, по правде, приехав в Лаки-Харбор, она чувствовала себя гораздо менее одинокой, чем обычно.
