Грейс…
Чем выше поднимался и становился к ней ближе, тем сильнее ощущал какую-то неуместную тоску. Все дни голова была охвачена лишь злостью, решимостью и постоянным расчетами её освобождения. Не до сантиментов.
Но сейчас…
Когда я уже почти рядом…
Дикая тоска.
Я чувствую в груди эту тоску и почти осязаемое жжение.
Как она встретит меня?..
Насколько понятно по собранным кусочкам информации, Грейс считает, что я мёртв. Что она застрелила меня.
Какова будет её реакция, когда она увидит своего живого командора?..
Впервые за долгое время мои ладони слегка задрожали. Я ещё раз проверил оружие – автомат, пистолет, гранаты и ножи. Удивительно, что их не забрали на входе. Неужели влияние «Тиррарии» настолько усилилось после переворота, что тот же Верховный суд, независимый и непокорный, готов пренебречь внутренними правилами на своей территории, лишь бы угодить солдатам?
Добравшись до нужного этажа, я дал себе перевести дух и мимолетно взглянул на часы.
Минута.
Шестьдесят секунд до последнего грандиозного аккорда этого затянувшегося кошмара.
Глава 7. Протестую, ваша честь
Норд
Трудно описать эмоции словами, когда я, сев на последнюю скамью в зале сто восемь, увидел её.
Двое охранников по бокам от хрупкого, исхудавшего тела, вели заключенную в нейростимулирующие наручники Грейс. В её глазах, которые казались единственным ярким пятном в помещении, застыла оглушительная, нереальная пустота.
Я никогда. Ни у кого. Не видел такого безразличного и обречённого взгляда.
Безразличного не только к действиям вокруг, но и будто к собственной жизни. Сжав кулаки на коленях, я со злостью сцепил зубы, чтобы не зарычать, когда осмотрел разбитое девичье лицо. Кто-то ударил Грейс несколько раз так, что её невероятно горячие и мягкие губы, когда-то целовавшие меня со всей отдачей, сейчас кровоточили. Она облизала их, поморщившись от боли. На скуле красовался наливающийся зеленью и желтизной ушиб. Какие ещё травмы скрываются под одеждой?
Как Верховный суд мог допустить такое?..
Её ведь пытали до заседания.
Кто этот ублюдок, сотворивший подобное?
Буквально на долю секунды представив входящего в камеру Тома, который посмел к ней прикоснуться и принудил её к… контакту, не брезгуя избиением, я и не заметил, как вскочил на ноги. Тяжело дыша так, словно в лёгких никогда не было кислорода.
Чертовски повезло, что его не было в зале.
Убил бы. Не думая.
Но одновременно и странно, – Томми не упустил бы возможности высказаться и унизить Грейс снова. Благо, никто не обратил на меня внимания: многие участники процесса ещё заходили и усаживались на места, провоцируя шум и толкотню. Стук старомодного молотка судьи о тёмную деревянную поверхность, возвестивший о начале, кое-как привёл меня в чувство.
Я сел обратно, пытаясь унять бешеное сердцебиение. Выровнять дыхание. Горло охватил чёртов спазм, и я всё не мог отвести взгляда от светловолосой растрёпанной фигуры. Грейс, сгорбившись, заняла прозрачное кресло справа от пьедестала судьи и присяжных с абсолютно отрешённым видом. Не замечая никого и ничего вокруг. Даже с такого расстояния в несколько рядов я видел, как её дрожавшие руки сжимали клочок какой-то бумаги и ключ-карту.
Интересно, от чего она, и почему у неё не забрали эти вещи? Уиллсон вроде говорил, что у Ким, у Лэна и у Грейс ничего не оставили при обыске.
– Дамы и господа, – обратился к собравшейся толпе высокий мужчина, облачённый в тёмный костюм: – Прошу тишины.
