Сомов, если и хотел что-то сказать, то счел за лучшее промолчать. Понимал, что не в его компетенции ставить условия. За что Роман поставил ему еще один плюсик.
Потянулись трущобы Мотт-Хейвена. Обветшалые домики, битая мостовая, граффити на стенах, кучки угрожающего вида цветных молодчиков. Тут нормальному человеку лучше не ходить. На лимузин Сомова косились, как на потенциальный трофей. К тому же, чужаков здесь отродясь не жаловали.
– Пистолет у тебя есть, Серега? – поинтересовался Роман.
– Нет, – отозвался тот, как-то весь осунувшись, точно пытался спрятаться за баранку.
– Плохо.
– Мне он не положен по штату…
– Это там он тебе не положен, – махнул Роман себе за спину. – А здесь был бы в самый раз.
– У меня вот…
Сомов извлек из-под сиденья укороченную бейсбольную биту.
– Годится, – кивнул Роман. – До моего возвращения продержишься. Главное, не говори, что ты дипломат. Тут этого не поймут. Ври в крайнем случае что-нибудь про ФБР. Может, сработает.
– Шутите? – догадался Сомов.
– Типа того. Приехали, кажись?
– Приехали.
Они остановились в грязном переулке, под обломанной железной лестницей. Ветер гнал по асфальту сухую листву и старые газеты. В тупике за мусорными баками несколько подростков что-то пили из большой бутылки. Более гнусное местечко трудно было сыскать.
– Ну, я скоро, – сказал Роман. – Держись.
– Ага.
Роман выскочил из машины, быстро дошел до угла и свернул на Клер-стрит. До бара «Кубано» метров сто. Можно было припарковаться ближе, но Роман предпочитал не рисковать. Чем меньше о нем будут знать, тем лучше. «Понтиак» Сомова – машина приметная, а лишние приметы им не к чему.
Роман вошел в бар, пустой в это время суток, и сразу же направился к стойке. Бармен – глаза и уши заведения, с ним и вступать в контакт.
За барной стойкой, уперев в нее мускулистые ручищи, стоял усатый, плохо выбритый мексиканец. Лицо его при виде нового посетителя ничего не выразило. Но взгляд в один миг охватил чужака с головы до ног, а ноздри чуть шевельнулись, вбирая незнакомый запах.
«Волчара тот еще», – подумал Роман, усаживаясь на высокую табуретку.
– Добрый день, синьор, – сказал он на изысканном лондонском диалекте.
Бармен ограничился кивком. Насупленные брови его приподнялись в ожидании заказа.
– Виски, – сказал Роман. – Без воды и льда. Двойную порцию.
Брови бармена чуть сдвинулись. Он был удивлен. Вид незнакомца, по местным понятиям, чистого педика, не вязался с серьезностью заказа.
Наливая виски, бармен глянул на незнакомца внимательнее. Увидел насмешливый, жестковатый взгляд и почувствовал себя неуютно. Что-то с этим разряженным в пух и прах красавчиком было не так.
Роман взял стакан, отсалютовал бармену и выпил до дна. Тот совсем растерялся, что было с ним крайне редко. Растеряешься тут, когда твое представление о мире рушится на глазах.
– Повторить, – сказал Роман.
Пока бармен наливал, он закурил, с удовольствием ощущая, что виски, вопреки ожиданию, не так уж плох.
Повторив трюк с опрокидыванием себе в рот содержимого стакана, он решил, что для завязывания беседы он сделал все возможное. В глазах бармена явно читался тот вопрос, который во что бы то ни стало надо разрешить, иначе человек просто не сможет жить дальше.
– Меня зовут Джон, – сказал Роман.
– Хоакин, – отозвался бармен.
По тому, как охотно он назвал свое имя, Роман понял, что разговор состоится.
– Давно здесь работаешь, Хоакин?
